Народ, доктор и фельдшер, офицеры его полка, бежали к нему. К своему несчастию, он чувствовал, что был цел и невредим. Лошадь сломала себе спину, и решено было ее пристрелить. Вронский не мог
отвечать на вопросы, не мог говорить ни с кем. Он повернулся и, не подняв соскочившей с головы фуражки, пошел прочь от гипподрома, сам не зная куда. Он чувствовал себя несчастным. В первый раз в жизни он испытал самое тяжелое несчастие, несчастие неисправимое и такое, в котором виною сам.
Неточные совпадения
Дарья Александровна между тем, успокоив ребенка и по звуку кареты поняв, что он уехал, вернулась опять в спальню. Это было единственное убежище ее от домашних забот, которые обступали ее, как только она выходила. Уже и теперь, в то короткое время, когда она выходила в детскую, Англичанка и Матрена Филимоновна успели сделать ей несколько
вопросов, не терпевших отлагательства и
на которые она одна могла
ответить: что надеть детям
на гулянье? давать ли молоко? не послать ли за другим поваром?
— Может быть, и да, — сказал Левин. — Но всё-таки я любуюсь
на твое величие и горжусь, что у меня друг такой великий человек. Однако ты мне не
ответил на мой
вопрос, — прибавил он, с отчаянным усилием прямо глядя в глаза Облонскому.
Профессор с досадой и как будто умственною болью от перерыва оглянулся
на странного вопрошателя, похожего более
на бурлака, чем
на философа, и перенес глаза
на Сергея Ивановича, как бы спрашивая: что ж тут говорить? Но Сергей Иванович, который далеко не с тем усилием и односторонностью говорил, как профессор, и у которого в голове оставался простор для того, чтоб и
отвечать профессору и вместе понимать ту простую и естественную точку зрения, с которой был сделан
вопрос, улыбнулся и сказал...
— Я? я недавно, я вчера… нынче то есть… приехал, —
отвечал Левин, не вдруг от волнения поняв ее
вопрос. — Я хотел к вам ехать, — сказал он и тотчас же, вспомнив, с каким намерением он искал ее, смутился и покраснел. — Я не знал, что вы катаетесь
на коньках, и прекрасно катаетесь.
В это время Степан Аркадьич, со шляпой
на боку, блестя лицом и глазами, веселым победителем входил в сад. Но, подойдя к теще, он с грустным, виноватым лицом
отвечал на ее
вопросы о здоровье Долли. Поговорив тихо и уныло с тещей, он выпрямил грудь и взял под руку Левина.
— Наверху 12-й и 13-й, —
ответил швейцар
на вопрос Левина.
— Да, это само собой разумеется, —
отвечал знаменитый доктор, опять взглянув
на часы. — Виноват; что, поставлен ли Яузский мост, или надо всё еще кругом объезжать? — спросил он. — А! поставлен. Да, ну так я в двадцать минут могу быть. Так мы говорили, что
вопрос так поставлен: поддержать питание и исправить нервы. Одно в связи с другим, надо действовать
на обе стороны круга.
Никто не знает, и только лакей хозяина
на их
вопрос: живут ли наверху мамзели,
отвечает, что их тут очень много.
— Откуда я? —
отвечал он
на вопрос жены посланника. — Что же делать, надо признаться. Из Буфф. Кажется, в сотый раз, и всё с новым удовольствием. Прелесть! Я знаю, что это стыдно; но в опере я сплю, а в Буффах до последней минуты досиживаю, и весело. Нынче…
Вронский с удивлением приподнял голову и посмотрел, как он умел смотреть, не в глаза, а
на лоб Англичанина, удивляясь смелости его
вопроса. Но поняв, что Англичанин, делая этот
вопрос, смотрел
на него не как
на хозяина, но как
на жокея,
ответил ему...
Кроме того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок к нему советоваться), он не имел никакого определенного суждения о народе, и
на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении
ответить, как
на вопрос, любит ли он народ.
Кити не только уверила его, что она его любит, но даже,
отвечая на его
вопрос, за что она любит его, объяснила ему за что.
Обе несомненно знали, что такое была жизнь и что такое была смерть, и хотя никак не могли
ответить и не поняли бы даже тех
вопросов, которые представлялись Левину, обе не сомневались в значении этого явления и совершенно одинаково, не только между собой, но разделяя этот взгляд с миллионами людей, смотрели
на это.
На все
вопросы, которые ему делали о том, как он себя чувствует, он
отвечал одинаково с выражением злобы и упрека...
— Нет, нисколько! — с досадой
на этот
вопрос отвечал Николай. — Напиши ему, чтоб он прислал ко мне доктора.
Воспоминание о вас для вашего сына может повести к
вопросам с его стороны,
на которые нельзя
отвечать, не вложив в душу ребенка духа осуждения к тому, что должно быть для него святыней, и потому прошу понять отказ вашего мужа в духе христианской любви. Прошу Всевышнего о милосердии к вам.
На вопрос, есть ли у нее дети, красивая молодайка весело
отвечала...
— Мы с Иваном Петровичем поместились в кабинете Алексея, — сказала она,
отвечая Степану Аркадьичу
на его
вопрос, можно ли курить, — именно затем, чтобы курить, — и, взглянув
на Левина, вместо
вопроса: курит ли он? подвинула к себе черепаховый портсигар и вынула пахитоску.
— У нас теперь идет железная дорога, — сказал он,
отвечая на его
вопрос. — Это видите ли как: двое садятся
на лавку. Это пассажиры. А один становится стоя
на лавку же. И все запрягаются. Можно и руками, можно и поясами, и пускаются чрез все залы. Двери уже вперед отворяются. Ну, и тут кондуктором очень трудно быть!