Неточные совпадения
— Да после обеда нет заслуги! Ну, так я вам дам кофею, идите умывайтесь и убирайтесь, — сказала баронесса, опять садясь и заботливо поворачивая винтик в новом кофейнике. — Пьер, дайте кофе, —
обратилась она к Петрицкому, которого она называла Пьер,
по его
фамилии Петрицкий, не скрывая своих отношений с ним. — Я прибавлю.
Неточные совпадения
Сын ваш, —
обратился он к Пульхерии Александровне, — вчера, в присутствии господина Рассудкина (или… кажется, так? извините, запамятовал вашу
фамилию, — любезно поклонился он Разумихину), обидел меня искажением мысли моей, которую я сообщил вам тогда в разговоре частном, за кофеем, именно что женитьба на бедной девице, уже испытавшей жизненное горе, по-моему, повыгоднее в супружеском отношении, чем на испытавшей довольство, ибо полезнее для нравственности.
Мне пришлось за некоторыми объяснениями
обратиться к самому Слава-богу, который принял меня очень вежливо, но, несмотря на самое искреннее желание быть мне полезным, ничего не мог мне объяснить
по той простой причине, что сам ровно ничего не знал; сам
по себе Слава-богу был совсем пустой немец,
по фамилии Муфель; он в своем фатерлянде пропал бы, вероятно, с голоду, а в России, в которую явился,
по собственному признанию, зная только одно русское слово «швин», в России этот нищий духом ухитрился ухватить большой кус, хотя и сделал это из-за какой-то широкой немецкой спины, женившись на какой-то дальней родственнице какого-то значительного немца.
— Не-ет, — протянул Меркурий, — что ты, Михеич! Что по-пустому говорить! Неизвестно это, —
обратился он ко мне. — Звания своего,
фамилии, например, он не открывает. Сказывают так, что за непризнание властей был сослан. Убег ли, што ли, этого доподлинно не могу знать…
На другой день, при докладе, Канкрин
обратился к директору департамента, Александру Максимовичу Княжевичу, и спросил: есть ли у него канцелярский чиновник
по фамилии N—ов?
Бирон
обращался по-человечески только с цесаревной Елизаветой Петровной. У него зародилась мысль женить на ней своего сына, и он уже открыто поговаривал о высылке «Брауншвейгской
фамилии» из России. Наглость зазнавшегося проходимца стала нестерпима. Несмотря на ужасы застенков тайной канцелярии, даже на улицах собирались мрачные толпы народа;
по казармам послышался ропот. И везде перелетало имя Елизаветы, как веяние духа Великого Петра.