Неточные совпадения
И при этом воспоминании, как это часто
бывает, мучало Степана Аркадьича
не столько самое событие, сколько то, как он ответил на эти слова жены.
— Давно
не бывали у нас, сударь, — говорил катальщик, поддерживая ногу и навинчивая каблук. — После вас никого из господ мастеров нету. Хорошо ли так будет? — говорил он, натягивая ремень.
— Ты пойми, — сказал он, — что это
не любовь. Я был влюблен, но это
не то. Это
не мое чувство, а какая-то сила внешняя завладела мной. Ведь я уехал, потому что решил, что этого
не может быть, понимаешь, как счастья, которого
не бывает на земле; но я бился с собой и вижу, что без этого нет жизни. И надо решить…
Ты сам цельный характер и хочешь, чтобы вся жизнь слагалась из цельных явлений, а этого
не бывает.
Ты вот презираешь общественную служебную деятельность, потому что тебе хочется, чтобы дело постоянно соответствовало цели, а этого
не бывает.
Она, как часто
бывает, глядя на часы, ждала ее каждую минуту и пропустила именно ту, когда гостья приехала, так что
не слыхала звонка.
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен в тебя. Я помню это время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота была ты для него, и я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись
бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение
не души его…
Оттого ли, что дети видели, что мама любила эту тетю, или оттого, что они сами чувствовали в ней особенную прелесть; но старшие два, а за ними и меньшие, как это часто
бывает с детьми, еще до обеда прилипли к новой тете и
не отходили от нее.
— Я? ты находишь? Я
не странная, но я дурная. Это
бывает со мной. Мне всё хочется плакать. Это очень. глупо, но это проходит, — сказала быстро Анна и нагнула покрасневшее лицо к игрушечному мешочку, в который она укладывала ночной чепчик и батистовые платки. Глаза ее особенно блестели и беспрестанно подергивались слезами. — Так мне из Петербурга
не хотелось уезжать, а теперь отсюда
не хочется.
Неужели между мной и этим офицером-мальчиком существуют и могут существовать какие-нибудь другие отношения, кроме тех, что
бывают с каждым знакомым?» Она презрительно усмехнулась и опять взялась за книгу, но уже решительно
не могла понимать того, что читала.
Алексей Александрович вернулся из министерства в четыре часа, но, как это часто
бывало,
не успел войти к ней.
На мгновение лицо ее опустилось, и потухла насмешливая искра во взгляде; но слово «люблю» опять возмутило ее. Она подумала: «любит? Разве он может любить? Если б он
не слыхал, что
бывает любовь, он никогда и
не употреблял бы этого слова. Он и
не знает, что такое любовь».
Что клевер сеяли только на шесть, а
не на двадцать десятин, это было еще досаднее. Посев клевера, и по теории и по собственному его опыту,
бывал только тогда хорош, когда сделан как можно раньше, почти по снегу. И никогда Левин
не мог добиться этого.
— Ну, как я рад, что добрался до тебя! Теперь я пойму, в чем состоят те таинства, которые ты тут совершаешь. Но нет, право, я завидую тебе. Какой дом, как славно всё! Светло, весело, — говорил Степан Аркадьич, забывая, что
не всегда
бывает весна и ясные дни, как нынче. — И твоя нянюшка какая прелесть! Желательнее было бы хорошенькую горничную в фартучке; но с твоим монашеством и строгим стилем — это очень хорошо.
Левин презрительно улыбнулся. «Знаю, — подумал он, — эту манеру
не одного его, но и всех городских жителей, которые,
побывав раза два в десять лет в деревне и заметив два-три слова деревенские, употребляют их кстати и некстати, твердо уверенные, что они уже всё знают. Обидной, станет 30 сажен. Говорит слова, а сам ничего
не понимает».
— Ну да, а ум высокий Рябинина может. И ни один купец
не купит
не считая, если ему
не отдают даром, как ты. Твой лес я знаю. Я каждый год там
бываю на охоте, и твой лес стòит пятьсот рублей чистыми деньгами, а он тебе дал двести в рассрочку. Значит, ты ему подарил тысяч тридцать.
— Это можно, — сказал Рябинин, садясь и самым мучительным для себя образом облокачиваясь на спинку кресла. — Уступить надо, князь. Грех будет. A деньги готовы окончательно, до одной копейки. За деньгами остановки
не бывает.
— Ну, полно! — сказал он. — Когда
бывало, чтобы кто-нибудь что-нибудь продал и ему бы
не сказали сейчас же после продажи: «это гораздо дороже стоит»? А покуда продают, никто
не дает… Нет, я вижу у тебя есть зуб против этого несчастного Рябинина.
— Да нет, нисколько, и
не за что. Я рад, что мы объяснились. А знаешь, утренняя тяга
бывает хороша.
Не поехать ли? Я бы так и
не спал, а прямо с тяги на станцию.
Само собою разумеется, что он
не говорил ни с кем из товарищей о своей любви,
не проговаривался и в самых сильных попойках (впрочем, он никогда
не бывал так пьян, чтобы терять власть над собой) и затыкал рот тем из легкомысленных товарищей, которые пытались намекать ему на его связь.
Вронский действительно обещал быть у Брянского, в десяти верстах от Петергофа, и привезти ему за лошадей деньги; и он хотел успеть
побывать и там. Но товарищи тотчас же поняли, что он
не туда только едет.
Не говоря уже о том, что Кити интересовали наблюдения над отношениями этой девушки к г-же Шталь и к другим незнакомым ей лицам, Кити, как это часто
бывает, испытывала необъяснимую симпатию к этой М-llе Вареньке и чувствовала, по встречающимся взглядам, что и она нравится.
— Нет, я всегда хожу одна, и никогда со мной ничего
не бывает, — сказала она, взяв шляпу. И, поцеловав ещё раз Кити и так и
не сказав, что было важно, бодрым шагом, с нотами под мышкой, скрылась в полутьме летней ночи, унося с собой свою тайну о том, что важно и что даёт ей это завидное спокойствие и достоинство.
— Нет, вы мне скажите, отчего вы
не хотите, чтоб я часто
бывала у Петровых? Ведь вы
не хотите? Отчего?
Кроме того, Константину Левину было в деревне неловко с братом еще и оттого, что в деревне, особенно летом, Левин
бывал постоянно занят хозяйством, и ему
не доставало длинного летнего дня, для того чтобы переделать всё, что нужно, а Сергей Иванович отдыхал.
Теперь, в уединении деревни, она чаще и чаще стала сознавать эти радости. Часто, глядя на них, она делала всевозможные усилия, чтоб убедить себя, что она заблуждается, что она, как мать, пристрастна к своим детям; всё-таки она
не могла
не говорить себе, что у нее прелестные дети, все шестеро, все в равных родах, но такие, какие редко
бывают, — и была счастлива ими и гордилась ими.
Не так хороша, как она
бывало хотела быть хороша на бале, но хороша для той цели, которую она теперь имела в виду.
— Да, я теперь всё поняла, — продолжала Дарья Александровна. — Вы этого
не можете понять; вам, мужчинам, свободным и выбирающим, всегда ясно, кого вы любите. Но девушка в положении ожидания, с этим женским, девичьим стыдом, девушка, которая видит вас, мужчин, издалека, принимает всё на слово, — у девушки
бывает и может быть такое чувство, что она
не знает, что сказать.
Проснувшись поздно на другой день после скачек, Вронский,
не бреясь и
не купаясь, оделся в китель и, разложив на столе деньги, счеты, письма, принялся за работу. Петрицкий, зная, что в таком положении он
бывал сердит, проснувшись и увидав товарища за письменным столом, тихо оделся и вышел,
не мешая ему.
Не было предмета, которого бы он
не знал; но он показывал свое знание, только когда
бывал вынуждаем к этому.
— Вы говорите, — продолжала хозяйка начатый разговор, — что мужа
не может интересовать всё русское. Напротив, он весел
бывает за границей, но никогда так, как здесь. Здесь он чувствует себя в своей сфере. Ему столько дела, и он имеет дар всем интересоваться. Ах, вы
не были в нашей школе?
Помещик, очевидно, говорил свою собственную мысль, что так редко
бывает, и мысль, к которой он приведен был
не желанием занять чем-нибудь праздный ум, а мысль, которая выросла из условий его жизни, которую он высидел в своем деревенском уединении и со всех сторон обдумал.
Уже раз взявшись за это дело, он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его предмету, и намеревался осенью ехать зa границу, чтоб изучить еще это дело на месте, с тем чтобы с ним уже
не случалось более по этому вопросу того, что так часто случалось с ним по различным вопросам. Только начнет он,
бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою, как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы
не читали их. Прочтите; они разработали этот вопрос».
Брат переоделся особенно старательно, чего прежде
не бывало, причесал свои редкие, прямые волосы и улыбаясь вошел наверх.
Левин уже давно сделал замечание, что, когда с людьми
бывает неловко от их излишней уступчивости, покорности, то очень скоро сделается невыносимо от их излишней требовательности и придирчивости. Он чувствовал, что это случится и с братом. И, действительно, кротости брата Николая хватило
не надолго. Он с другого же утра стал раздражителен и старательно придирался к брату, затрогивая его за самые больные места.
Каренины, муж и жена, продолжали жить в одном доме, встречались каждый день, но были совершенно чужды друг другу. Алексей Александрович за правило поставил каждый день видеть жену, для того чтобы прислуга
не имела права делать предположения, но избегал обедов дома. Вронский никогда
не бывал в доме Алексея Александровича, но Анна видала его вне дома, и муж знал это.
Все те вопросы о том, например, почему
бывают неурожаи, почему жители держатся своих верований и т. п., вопросы, которые без удобства служебной машины
не разрешаются и
не могут быть разрешены веками, получили ясное, несомненное разрешение.
— Да, правда, — сказал Левин, — большею частью
бывает, что споришь горячо только оттого, что никак
не можешь понять, что именно хочет доказать противник.
— Плохо! Безнадежный субъект! — сказал Катавасов. — Ну, выпьем за его исцеление или пожелаем ему только, чтоб хоть одна сотая его мечтаний сбылась. И это уж будет такое счастье, какое
не бывало на земле!
— Говорят, что кто больше десяти раз
бывает шафером, тот
не женится; я хотел десятый быть, чтобы застраховать себя, но место было занято, — говорил граф Синявин хорошенькой княжне Чарской, которая имела на него виды.
Прежде
бывало, — говорил Голенищев,
не замечая или
не желая заметить, что и Анне и Вронскому хотелось говорить, — прежде
бывало вольнодумец был человек, который воспитался в понятиях религии, закона, нравственности и сам борьбой и трудом доходил до вольнодумства; но теперь является новый тип самородных вольнодумцев, которые вырастают и
не слыхав даже, что были законы нравственности, религии, что были авторитеты, а которые прямо вырастают в понятиях отрицания всего, т. е. дикими.
Столкновения эти происходили часто и оттого, что они
не знали еще, что друг для друга важно, и оттого, что всё это первое время они оба часто
бывали в дурном расположении духа.
— Я спрашивала доктора: он сказал, что он
не может жить больше трех дней. Но разве они могут знать? Я всё-таки очень рада, что уговорила его, — сказала она, косясь на мужа из-за волос. — Всё может быть, — прибавила она с тем особенным, несколько хитрым выражением, которое на ее лице всегда
бывало, когда она говорила о религии.
Блестящие нежностью и весельем глаза Сережи потухли и опустились под взглядом отца. Это был тот самый, давно знакомый тон, с которым отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться. Отец всегда говорил с ним — так чувствовал Сережа — как будто он обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие
бывают в книжках, но совсем
не похожему на Сережу. И Сережа всегда с отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком.
— Нет, я
не угадаю. Вы скажите, — сказал Василий Лукич улыбаясь, что с ним редко
бывало. — Ну, ложитесь, я тушу свечку.
Когда Вронский опять навел в ту сторону бинокль, он заметил, что княжна Варвара особенно красна, неестественно смеется и беспрестанно оглядывается на соседнюю ложу; Анна же, сложив веер и постукивая им по красному бархату, приглядывается куда-то, но
не видит и, очевидно,
не хочет видеть того, что происходит в соседней ложе. На лице Яшвина было то выражение, которое
бывало на нем, когда он проигрывал. Он насупившись засовывал всё глубже и глубже в рот свой левый ус и косился на ту же соседнюю ложу.
— Только я
не знаю, — вступилась княгиня-мать за свое материнское наблюдение за дочерью, — какое же твое прошедшее могло его беспокоить? Что Вронский ухаживал за тобой? Это
бывает с каждою девушкой.
— Я слышал только, что белые
бывают преимущественно на краю, хотя я и
не умею отличить белого.
—
Не милая, maman, а прелесть такая, каких
не бывает.