Неточные совпадения
Анна, не отвечая мужу, подняла бинокль и смотрела на то место, где упал Вронский; но было так далеко, и там столпилось столько
народа, что ничего нельзя было разобрать. Она опустила бинокль и хотела итти; но в это время подскакал офицер и что-то докладывал Государю. Анна высунулась вперед,
слушая.
— Ну,
послушай однако, — нахмурив свое красивое умное лицо, сказал старший брат, — есть границы всему. Это очень хорошо быть чудаком и искренним человеком и не любить фальши, — я всё это знаю; но ведь то, что ты говоришь, или не имеет смысла или имеет очень дурной смысл. Как ты находишь неважным, что тот
народ, который ты любишь, как ты уверяешь…
Старик, сидевший с ним, уже давно ушел домой;
народ весь разобрался. Ближние уехали домой, а дальние собрались к ужину и ночлегу в лугу. Левин, не замечаемый
народом, продолжал лежать на копне и смотреть,
слушать и думать.
Народ, оставшийся ночевать в лугу, не спал почти всю короткую летнюю ночь. Сначала слышался общий веселый говор и хохот за ужином, потом опять песни и смехи.
— Сейчас придет свидетель. Я бы его водил по городам, ставил на площадях, чтобы
народ слушал его. Говорит он всегда одно, но это всем надо слышать…
Неточные совпадения
К дьячку с семинаристами // Пристали: «Пой „Веселую“!» // Запели молодцы. // (Ту песню — не народную — // Впервые спел сын Трифона, // Григорий, вахлакам, // И с «Положенья» царского, // С
народа крепи снявшего, // Она по пьяным праздникам // Как плясовая пелася // Попами и дворовыми, — // Вахлак ее не пел, // А,
слушая, притопывал, // Присвистывал; «Веселою» // Не в шутку называл.)
Кто видывал, как
слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства долгого, // Ни кабаком самим // Еще
народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа
народа русского… // О сеятель! приди!..
Да волостному писарю // Пришла тут мысль счастливая, // Он про Ермилу Гирина // Начальнику сказал: // —
Народ поверит Гирину, //
Народ его
послушает…
Народ собрался,
слушает, // Не смеючись, жалеючи;
Впрочем, если сказать правду, они всё были
народ добрый, жили между собою в ладу, обращались совершенно по-приятельски, и беседы их носили печать какого-то особенного простодушия и короткости: «Любезный друг Илья Ильич», «
Послушай, брат, Антипатор Захарьевич!», «Ты заврался, мамочка, Иван Григорьевич».