Неточные совпадения
— Мне не кажется важным, не забирает меня, что ж ты хочешь?… — отвечал Левин, разобрав, что то, что он видел, был приказчик, и что приказчик, вероятно, спустил
мужиков с пахоты. Они перевертывали сохи. «Неужели уже отпахали?»
подумал он.
Он ничего не
думал, ничего не желал, кроме того, чтобы не отстать от
мужиков и как можно лучше сработать. Он слышал только лязг кос и видел пред собой удалявшуюся прямую фигуру Тита, выгнутый полукруг прокоса, медленно и волнисто склоняющиеся травы и головки цветов около лезвия своей косы и впереди себя конец ряда, у которого наступит отдых.
Пройдя еще один ряд, он хотел опять заходить, но Тит остановился и, подойдя к старику, что-то тихо сказал ему. Они оба поглядели на солнце. «О чем это они говорят и отчего он не заходит ряд?»
подумал Левин, не догадываясь, что
мужики не переставая косили уже не менее четырех часов, и им пора завтракать.
Сначала Левин
думал сдать всё хозяйство, как оно было,
мужикам работникам и приказчику на новых товарищеских условиях, но очень скоро убедился, что это невозможно, и решился подразделить хозяйство.
В саду они наткнулись на
мужика, чистившего дорожку. И уже не
думая о том, что
мужик видит ее заплаканное, а его взволнованное лицо, не
думая о том, что они имеют вид людей, убегающих от какого-то несчастья, они быстрыми шагами шли вперед, чувствуя, что им надо высказаться и разубедить друг друга, побыть одним вместе и избавиться этим от того мучения, которое оба испытывали.
«Девочка — и та изуродована и кривляется»,
подумала Анна. Чтобы не видать никого, она быстро встала и села к противоположному окну в пустом вагоне. Испачканный уродливый
мужик в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы, прошел мимо этого окна, нагибаясь к колесам вагона. «Что-то знакомое в этом безобразном
мужике»,
подумала Анна. И вспомнив свой сон, она, дрожа от страха, отошла к противоположной двери. Кондуктор отворял дверь, впуская мужа с женой.
«Какой же он неверующий? С его сердцем, с этим страхом огорчить кого-нибудь, даже ребенка! Всё для других, ничего для себя. Сергей Иванович так и
думает, что это обязанность Кости — быть его приказчиком. Тоже и сестра. Теперь Долли с детьми на его опеке. Все эти
мужики, которые каждый день приходят к нему, как будто он обязан им служить».
Целый день этот Левин, разговаривая с приказчиком и
мужиками и дома разговаривая с женою, с Долли, с детьми ее, с тестем,
думал об одном и одном, что занимало его в это время помимо хозяйственных забот, и во всем искал отношения к своему вопросу: «что же я такое? и где я? и зачем я здесь?»
— Я в Думу эту верил, — медленно и как бы поверяя себя, продолжал старик, — я и третий раз голос подавал, за богатых, конечно, ну да! В то время я ещё был с миром связан, избу имел, землю, пчельник, а теперь вот сорвался с глузду и — как перо на ветру. Ведь в деревне-то и богатым жизнь — одна маета, я полагал, что они насчёт правов — насчёт воли то есть — не забудут, а они… да ну их в болото и с Думой! Дело лежит глубже, это ясно всякому, кто не слеп… Я тебе говорю:
мужик думает, и надо ему в этом помочь.
Неточные совпадения
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что, как ему,
мужику, ничего, если не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты
думаешь, Матренушка, //
Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается // На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Не так ли, благодетели?» // — Так! — отвечали странники, // А про себя
подумали: // «Колом сбивал их, что ли, ты // Молиться в барский дом?..» // «Зато, скажу не хвастая, // Любил меня
мужик!
«Пойдем в село Кузьминское, // Посмотрим праздник-ярмонку!» — // Решили
мужики, // А про себя
подумали: // «Не там ли он скрывается, // Кто счастливо живет?..»
Сама лисица хитрая, // По любопытству бабьему, // Подкралась к
мужикам, // Послушала, послушала // И прочь пошла,
подумавши: // «И черт их не поймет!» // И вправду: сами спорщики // Едва ли знали, помнили — // О чем они шумят…