Неточные совпадения
Ни думать, ни желать она ничего не могла
вне жизни с этим человеком; но этой новой жизни еще не
было, и она не могла
себе даже представить ее ясно.
— Нет, ты мне всё-таки скажи… Ты видишь мою жизнь. Но ты не забудь, что ты нас видишь летом, когда ты приехала, и мы не одни… Но мы приехали раннею весной, жили совершенно одни и
будем жить одни, и лучше этого я ничего не желаю. Но представь
себе, что я живу одна без него, одна, а это
будет… Я по всему вижу, что это часто
будет повторяться, что он половину времени
будет вне дома, — сказала она, вставая и присаживаясь ближе к Долли.
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею душой
было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла
себя заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела
вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.
— Татьяна Павловна, повторяю вам, не мучьте меня, — продолжал я свое, в свою очередь не отвечая ей на вопрос, потому что
был вне себя, — смотрите, Татьяна Павловна, чрез то, что вы от меня скрываете, может выйти еще что-нибудь хуже… ведь он вчера был в полном, в полнейшем воскресении!
— Я покоряюсь необходимостям (je me plie aux necessites). Он куда-то ехал; я оставил его и пошел вниз, там застал я Саффи, Гверцони, Мордини, Ричардсона, все
были вне себя от отъезда Гарибальди. Взошла m-me Сили и за ней пожилая, худенькая, подвижная француженка, которая адресовалась с чрезвычайным красноречием к хозяйке дома, говоря о счастье познакомиться с такой personne distinguee. [выдающейся личностью (фр.).] M-me Сили обратилась к Стансфильду, прося его перевести, в чем дело. Француженка продолжала:
Неточные совпадения
«Арестуют… Черт с ними! Вышлют из Москвы, не более, — торопливо уговаривал он
себя. — Выберу город потише и
буду жить
вне этой бессмыслицы».
«Вожди! — мысленно крикнул Самгин, но так, что услышал крик свой
вне себя и даже оглянулся. — А — царь? Едва ли этот маленький человечек спокойно
пьет чай…»
«Осталась где-то
вне действительности, живет бредовым прошлым», — думал он, выходя на улицу. С удивлением и даже недоверием к
себе он вдруг почувствовал, что десяток дней, прожитых
вне Москвы, отодвинул его от этого города и от людей, подобных Татьяне, очень далеко. Это
было странно и требовало анализа. Это как бы намекало, что при некотором напряжении воли можно выйти из порочного круга действительности.
— Я, конечно, вас обижаю, — продолжал он как бы
вне себя. — Это в самом деле, должно
быть, то, что называют страстью… Я одно знаю, что я при вас кончен; без вас тоже. Все равно без вас или при вас, где бы вы ни
были, вы все при мне. Знаю тоже, что я могу вас очень ненавидеть, больше, чем любить… Впрочем, я давно ни об чем не думаю — мне все равно. Мне жаль только, что я полюбил такую, как вы…
— Два месяца назад я здесь стоял за портьерой… вы знаете… а вы говорили с Татьяной Павловной про письмо. Я выскочил и,
вне себя, проговорился. Вы тотчас поняли, что я что-то знаю… вы не могли не понять… вы искали важный документ и опасались за него… Подождите, Катерина Николавна, удерживайтесь еще говорить. Объявляю вам, что ваши подозрения
были основательны: этот документ существует… то
есть был… я его видел; это — ваше письмо к Андроникову, так ли?