Неточные совпадения
—
Да, боярин, кабы не ты, то висеть бы мне вместо их! А все-таки послушай мово слова, отпусти их; жалеть не будешь,
как приедешь на Москву. Там, боярин, не то, что прежде, не те времена! Кабы всех их перевешать, я бы не прочь, зачем бы не повесить! А то и без этих довольно их на Руси останется; а тут
еще человек десять ихних ускакало; так если этот дьявол, Хомяк, не воротится на Москву, они не на кого другого, а прямо на тебя покажут!
— Батюшка, князь Афанасий Иванович,
как тебе сказать? Всякие есть травы. Есть колюка-трава, сбирается в Петров пост. Обкуришь ею стрелу, промаху не дашь. Есть тирлич-трава, на Лысой горе, под Киевом, растет. Кто ее носит на себе, на того ввек царского гнева не будет. Есть
еще плакун-трава, вырежешь из корня крест
да повесишь на шею, все тебя будут
как огня бояться!
— Не вдруг, девушки! Мне с самого утра грустно.
Как начали к заутрене звонить
да увидела я из светлицы,
как народ божий весело спешит в церковь, так, девушки, мне стало тяжело… и теперь
еще сердце надрывается… а тут
еще день выпал такой светлый, такой солнечный,
да еще все эти уборы, что вы на меня надели… скиньте с меня запястья, девушки, скиньте кокошник, заплетите мне косу по-вашему, по-девичьи!
— Ого,
да ты
еще грозишь! — вскричал опричник, вставая со скамьи, — вишь, ты
какой! Я говорил, что нельзя тебе верить! Ведь ты не наш брат! Уж я бы вас всех, князей
да бояр, что наше жалованье заедаете!
Да погоди, посмотрим, чья возьмет. Долой из-под кафтана кольчугу-то! Вымай саблю! Посмотрим, чья возьмет!
— Поздно, боярыня! — отвечал Вяземский со смехом. — Я уже погубил ее! Или ты думаешь, кто платит за хлеб-соль,
как я, тот может спасти душу? Нет, боярыня! Этою ночью я потерял ее навеки! Вчера
еще было время, сегодня нет для меня надежды, нет уж мне прощения в моем окаянстве!
Да и не хочу я райского блаженства мимо тебя, Елена Дмитриевна!
Кабы Вяземский был здоров, то скрыть от него боярыню было б ой
как опасно, а выдать ее куда
как выгодно! Но Вяземский оправится ль, нет ли,
еще бог весть! А Морозов не оставит услуги без награды.
Да и Серебряный-то, видно, любит не на шутку боярыню, коль порубил за нее князя. Стало быть, думал мельник, Вяземский меня теперь не обидит, а Серебряный и Морозов, каждый скажет мне спасибо, коль я выручу боярыню.
— Не то, — отвечал старый разбойник, — уж взялся идти, небось оглядываться не стану;
да только вот сам не знаю, что со мной сталось; так тяжело на сердце,
как отродясь
еще не бывало, и о чем ни задумаю, все опять то же
да то же на ум лезет!
— Максим Григорьич! — отвечал весело сокольник, — доброго здоровья!
Как твоя милость здравствует? Так вот где ты, Максим Григорьич! А мы в Слободе думали, что ты и невесть куда пропал! Ну ж
как батюшка-то твой осерчал! Упаси господи! Смотреть было страшно!
Да еще многое рассказывают про твоего батюшку, про царевича
да про князя Серебряного. Не знаешь, чему и верить. Ну, слава богу, добро, что ты сыскался, Максим Григорьич! Обрадуется же твоя матушка!
—
Еще, слушай, Трифон, я еду в далекий путь. Может, не скоро вернусь. Так, коли тебе не в труд, наведывайся от поры до поры к матери,
да говори ей каждый раз: я-де, говори, слышал от людей, что сын твой, помощию божией, здоров, а ты-де о нем не кручинься! А буде матушка спросит: от
каких людей слышал? и ты ей говори: слышал-де от московских людей, а им-де другие люди сказывали, а
какие люди, того не говори, чтоб и концов не нашли, а только бы ведала матушка, что я здравствую.
— Ах они окаянные! — вскричали разбойники, —
да как еще их, проклятых, земля держит!
—
Да что ты за саблю-то хватаешься? — продолжал Басманов. — Меня этим не напугаешь.
Как сам примусь за саблю, так
еще посмотрим, чья возьмет!
— Эх, дался тебе этот летник! Разве я по своей охоте его надеваю? Иль ты не знаешь царя?
Да и что мне, в святые себя прочить, что ли? Уж я и так в Слободе пощусь ему в угождение; ни одной заутрени не проспал; каждую середу и пятницу по сту земных поклонов кладу;
как еще лба не расшиб! Кабы тебе пришлось по целым неделям в стихаре ходить, небось и ты б для перемены летник надел!
—
Да, должно быть, ты, батюшка!
Как тебе живу не остаться! Я тебе и прежде говаривал: не от меча твоей милости смерть написана! — Посмотри
еще раз в бадью!
Какой острог или город ихный, бывало, ни завоюем, он тотчас всех там обласкает,
да еще и одарит.
Да поможет бог и нам изгладить из сердец наших последние следы того страшного времени, влияние которого,
как наследственная болезнь,
еще долго потом переходило в жизнь нашу от поколения к поколению.
Неточные совпадения
Городничий. Эк куда хватили!
Ещё умный человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли?
Да отсюда, хоть три года скачи, ни до
какого государства не доедешь.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать,
какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете
еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Мишка.
Да для вас, дядюшка,
еще ничего не готово. Простова блюда вы не будете кушать, а вот
как барин ваш сядет за стол, так и вам того же кушанья отпустят.
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе,
да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то, что не умеешь обманывать.
Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а
как разопрет тебе брюхо
да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты,
какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь?
Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Хлестаков.
Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот
еще! смотри ты
какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.