— Вестимо, так! — подхватил Коршун, опомнясь. — Наша чара полна зелена вина, а уж налил по край, так
пей до дна! Вот как, дядя петушиный голосок, кротовое око; пошли ходить, заберемся далёко!
Неточные совпадения
— Говоришь, а сама не знаешь! — перебила ее другая девушка. — Какие под Москвой русалки! Здесь их нет и заводу. Вот на Украине, там другое
дело, там русалок гибель. Сказывают, не одного доброго молодца с ума свели. Стоит только раз увидеть русалку, так
до смерти все по ней тосковать
будешь; коли женатый — бросишь жену и детей, коли холостой — забудешь свою ладушку!
«Вишь, тетка его подкурятина! — подумал Михеич, — куда вздумал посылать! Верст пять
будет избушка, в ней жди
до ночи, а там черт знает кто придет, больше скажет. Послал бы я тебя самого туда, хрен этакий! Кабы не боярин, уж я бы дал тебе! Вишь, какой, в самом
деле! Тьфу! Ну, Галка, нечего делать, давай искать чертовой избушки!»
— Нет, боярин. Где я пройду, там тебе не проехать. Я в Слободе
буду прежде тебя, и если бы мы встретились, ты меня не узнавай; а впрочем, мы и не встретимся; я
до твоего приезда уйду; надо только кое-какие
дела покончить.
Между тем настал
день, назначенный для судного поединка. Еще
до восхода солнца народ столпился на Красной площади; все окна
были заняты зрителями, все крыши ими усыпаны. Весть о предстоящем бое давно разнеслась по окрестностям. Знаменитые имена сторон привлекли толпы из разных сел и городов, и даже от самой Москвы приехали люди всех сословий посмотреть, кому господь дарует одоление в этом
деле.
Много и других лиц
было замешано в это
дело. Схваченные по приказанию царя и жестоко истязуемые, кто в Москве, кто в Слободе, они, в свою очередь, называли много имен, и число пытаемых росло с каждым
днем и выросло наконец
до трехсот человек.
Всю горькую чашу существования мастерового-ученика он
выпил до дна, на собственных боках убеждаясь, что попал в глухой мешок, из которого некуда выбраться, и что, стало быть, самое лучшее, что ему предстояло, — это притупить в себе всякую чувствительность, обтерпеться.
— Эх, хват! за это люблю! — говорил Черевик, немного подгулявши и видя, как нареченный зять его налил кружку величиною с полкварты и, нимало не поморщившись,
выпил до дна, хватив потом ее вдребезги. — Что скажешь, Параска? Какого я жениха тебе достал! Смотри, смотри, как он молодецки тянет пенную!..
Остальные два дня до воскресенья, то
есть до дня торжественного свадебного обеда, какого никогда еще не бывало в Багрове, прошли без замечательных событий.
Шалимов. Э! Что усы! Оставим их в покое. Вы знаете пословицу: с волками жить — по-волчьи выть? Это, скажу вам, недурная пословица. Особенно для того, кто
выпил до дна горькую чашу одиночества… Вы, должно быть, еще не вполне насладились им… и вам трудно понять человека, который… Впрочем, не смею задерживать вас…
Неточные совпадения
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом
деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет,
до этого еще далека песня. Тут и почище тебя
есть, а
до сих пор еще не генералы.
Глеб — он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет,
до недавних
дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За
дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. //
Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, //
До смерти не избыть!
Дела-то все недавние, // Я
был в то время старостой, // Случился тут — так слышал сам, // Как он честил помещиков, //
До слова помню всё: // «Корят жидов, что предали // Христа… а вы что сделали?
Барин в овраге всю ночь пролежал, // Стонами птиц и волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. // Барин вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — //
Будешь ты, барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить
до судного
дня!