Неточные совпадения
Он качается и вперед и назад, и с бока
на бок и, разрезывая острым носом
гребень, вскакивает
на него, и в этот момент часть
волны попадает
на бак.
И ему вдруг делается стыдно своего малодушного страха, когда вслед за этой мелькнувшей мыслью, охватившей смертельной тоской его молодую душу, нос «Коршуна», бывший
на гребне переднего вала, уже стремительно опустился вниз, а корма вздернулась кверху, и водяная гора сзади, так напугавшая юношу, падает обессиленная, с бешенством разбиваясь о кормовой подзор, и «Коршун» продолжает нырять в этих водяных глыбах, то вскакивая
на них, то опускаясь, обдаваемый брызгами
волн, и отряхиваясь, словно гигантская птица, от воды.
Ветер ревет, срывая
гребни волн и покрывая море водяной пылью. Бешено воет он и словно бы наседает, нападая
на маленький корвет,
на его оголенные мачты,
на его наглухо закрепленные орудия и потрясает снасти, проносясь в них каким-то жалобным стоном, точно жалея, что не может их уничтожить.
Но
волна таки ворвалась, чуть было не смыла висевший
на боканцах [Боканцы, или шлюп-балки — слегка изогнутые железные брусья,
на которых висят
гребные суда.] катер и обдала матросов.
Хотя
на баке еще сильно «поддавало» [Когда с носа
на судно вкатывается
гребень волны.] и нос корвета то стремительно опускался, то вскакивал наверх, тем не менее Ашанин чувствовал себя отлично и окончательно успокоился. Бодрый и веселый, стоял он
на вахте и словно бы гордился, что его нисколько не укачивает, как и старого боцмана Федотова и других матросов, бывших
на баке.
И под этой уменьшенной парусностью, оберегавшей целость мачт, «Коршун» несся со свежим попутным муссоном по десяти узлов [В настоящее время моряки говорят просто «десять узлов», что равно десяти морским милям в час. — Ред.] в час, легко и свободно вспрыгивая с
волны на волну, и, словно утка, отряхиваясь своим бушпритом от воды, когда он, рассекая
гребни волн, снова поднимается
на них.
На корвете переживали в этот час томительное ожидание. Когда баркас скрылся из глаз, бинокли устремились за ним, то скрывавшимся за
волнами, то появлявшимся
на их
гребнях… Наконец, и его потеряли из вида… Капитан напрасно искал его и, несколько побледневший и напряженно серьезный, выдавал свое тайное беспокойство за благополучие баркаса и людей
на нем тем, что одной рукой нервно пощипывал бакенбарду, и, словно бы желая рассеять свои сомнения, проговорил, обращаясь к старшему офицеру...
Враги сцепились и разошлись. Мелькнула скользкая, изъеденная водой каменная голова; весло с треском, с силой отчаяния ударилось в риф. Аян покачнулся, и в то же мгновение вскипающее пеной пространство отнесло шлюпку в сторону. Она вздрогнула, поднялась
на гребне волны, перевернулась и ринулась в темноту.
Аян, стиснув зубы, работал веслами. Лодка ныряла, поскрипывая и дрожа, иногда как бы раздумывая, задерживаясь
на гребне волны, и с плеском кидалась вниз, подбрасывая Аяна. Свет фонаря растерянно мигал во тьме. Ветер вздыхал, пел и кружился на одном месте, уныло гудел в ушах, бесконечно толкаясь в мраке отрядами воздушных существ с плотью из холода: их влажные, обрызганные морем плащи хлестали Аяна по лицу и рукам.
Неточные совпадения
Фрегат взберется
на голову
волны, дрогнет там
на гребне, потом упадет
на бок и начинает скользить с горы, спустившись
на дно между двух бугров, выпрямится, но только затем, чтоб тяжело перевалиться
на другой бок и лезть вновь
на холм.
Он то спускался в глубокие промежутки между
волнами, то вновь взбегал
на волны, увенчанные белыми
гребнями.
Отсюда, сверху, открывался великолепный вид во все стороны.
На северо-западе виднелся низкий и болотистый перевал с реки Нахтоху
на Бикин. В другую сторону, насколько хватал глаз, тянулись какие-то другие горы. Словно гигантские
волны с белыми
гребнями, они шли куда-то
на север и пропадали в туманной мгле.
На северо-востоке виднелась Нахтоху, а вдали
на юге — синее море.
Новая
волна подхватила ее как легкое перышко и
на гребне вынесла за буруны.
В лесу слышалась тревожная перекличка мелких птиц, потом вдруг замолкли голоса пернатых, и все живое попряталось и притаилось. В движении тучи, медленном для неба и быстром для земли, было что-то грозное и неумолимое. Передний край ее был светлее остальных облаков и очень походил
на пенистый
гребень гигантской
волны, катившейся по небосклону. Облака сталкивались и сливались, потом расходились и зарождались вновь, постоянно меняя свои очертания.