Неточные совпадения
В ту же минуту сбоку вышел среднего роста, сухощавый
господин лет тридцати пяти, в коротком пальто с капитан-лейтенантскими погонами, с бледноватым лицом, окаймленным небольшими бакенбардами, с зачесанными вперед, как тогда носили, висками темно-русых волос и с шелковистыми усами, прикрывавшими крупные губы. Из-под воротника пальто белели стоячие воротнички рубашки.
Быть может, и даже наверное, не все
господа офицеры разделяли мнение
капитана, но все ответили, что согласны на предложение командира.
— И вы увидите,
господа, какая лихая у нас будет команда! — воскликнул
капитан. — Не правда ли, Андрей Николаевич? — обратился он к старшему офицеру.
Видимо, это дело было близко сердцу
капитана. Он объяснил молодым людям подробный план занятий, начиная с обучения грамоте, арифметике и кончая разными объяснительными чтениями, приноровленными к понятиям слушателей, вполне уверенный, что
господа гардемарины охотно поделятся своими знаниями и будут усердными учителями.
— Половина книг,
господа, на английском и французском языках, — продолжал
капитан. — Вы владеете ими?
— И теперь, значит, как и в мое время, языкам не везет в морском корпусе? — усмехнулся
капитан. — Надо, значит, самим учиться,
господа, как выучился и я. Моряку английский язык необходим, особенно в дальних плаваниях… И при желании выучиться нетрудно… И знаете ли, что?.. Можно вам облегчить изучение его…
— А что,
барин, правду сказывают, будто
капитан приказал боцманам бросить линьки и не лезть в зубы? — спросил один из кучки баковых, сидевших у крайнего орудия, к которому подошел Володя.
Он видел, что «штормяга», как он выражался, «форменный», но понимал, что «Коршун» доброе хорошее судно, а
капитан — хороший моряк, а там все в руках
господа бога.
Но вообразите себе,
господа, — продолжал
капитан, — бриг подошел, вдруг повернул от нас и скоро скрылся.
Некоторые офицеры, так называемые «дантисты», далеко не разделявшие гуманных взглядов своего командира, втайне негодовавшие, что он запретил бить матросов, и, случалось, все-таки бившие их тайком, когда
капитана не было наверху, — эти
господа находили, что
капитану ничего не остается сделать, как приказать высечь этих четырех пьяниц для примера прочим.
—
Господин Ашанин! Подите взглянуть, пьет ли кто-нибудь из наказанных, — сказал
капитан.
В эту минуту к коляске подошел какой-то
господин, по-видимому,
капитан купеческого судна, и, протягивая руку кучеру, проговорил...
— И пусть
господа моряки за экипажем прямо ко мне обращаются, а не через отель. Меня здесь все знают, и каждый мальчик-канак за монету в 5 центов с удовольствием сбегает за мной, только скажите ему два слова:
капитан Куттер, так как и от меня он получит свои десять центов.
— Нет, завтра
капитан им торжественно объявит об этом… Офицерам велено к подъему флага быть в мундирах… Ну, а затем торопитесь,
господа, вниз… И вам, доктор, и вам, Владимир Николаевич, есть письма!
— У нас их,
господа, не было по нашей доброй воле, но теперь не будет по закону! — сказал
капитан.
— Надо,
господа, быть очень хорошим человеком, чтобы поступить так, как поступил Корнев. Очень немногие способны на это! — заключил
капитан.
— Пойдемте,
капитан! Пойдемте,
господа! — проговорил снова появившийся мистер Вейль. — Король и королева ждут вас в тронной зале.
— А долго что-то
капитан у адмирала! — озабоченно проговорил и он, выпивая рюмку водки и закусывая куском сочного честера, любимого своего сыра, запас которого он сделал еще в Лондоне. —
Господа! Кому угодно? — любезно приглашал он. — Степан Ильич… рюмочку!
— А мне, вы думаете, было весело? — улыбнулся
капитан. — Могу вас уверить,
господа, что не менее жутко, а, скорее, более, чем каждому из вас… Так вот, доктор, в такую-то погоду мы, как образно выражается почтенный Степан Ильич, жарили самым полным ходом, какой только мог дать влюбленный в свою машину Игнатий Николаевич… А он, вы знаете, постоит за честь своей машины.
— И Корнев, наверно, отдал бы под суд или, по меньшей мере, отрешил меня от командования, если бы я поступил по правилам, а не так, как велит совесть… Вот почему он благодарил меня вместо того, чтобы отдать под суд! Сам он тоже не по правилам спешил к Сахалину и тоже в густой туман бежал полным ходом… Так позвольте,
господа, предложить тост за тех моряков и за тех людей, которые исполняют свой долг не за страх, а за совесть! — заключил
капитан, поднимая бокал шампанского.
— Позволю себе спросить вас: ежели бы теперича они не злоумышляли, зачем же им было бы опасаться, что их подслушают? Теперича, к примеру, если вы, или я, или
господин капитан… сидим мы, значит, разговариваем… И как у нас злых помышлений нет, то неужели мы станем опасаться, что нас подслушают! Да милости просим! Сердце у нас чистое, помыслов нет — хоть до завтрева слушайте!
Неточные совпадения
«Вы, верно, — спросил я его, — переведены сюда из России?» — «Точно так,
господин штабс-капитан», — отвечал он.
— Что же, — сказал пьяный
господин, мигнув драгунскому
капитану, который ободрял его знаками, — разве вам не угодно?.. Я таки опять имею честь вас ангажировать pour mazure… [на мазурку… (фр.)] Вы, может, думаете, что я пьян? Это ничего!.. Гораздо свободнее, могу вас уверить…
—
Господин Печорин! — закричал драгунский
капитан, — вы здесь не для того, чтоб исповедовать, позвольте вам заметить… Кончимте скорее; неравно кто-нибудь проедет по ущелью — и нас увидят.
— Я нашел у Грушницкого драгунского
капитана и еще одного
господина, которого фамилии не помню.
— Мы готовы, — отвечал
капитан. — Становитесь,
господа!.. Доктор, извольте отмерить шесть шагов…