Всякий старался щегольнуть, сообщить что-нибудь особенное, но
ничего особенного не выходило, потому что у всех была одна и та же Анна Ивановна, с одними и теми же приметами.
Всё это она говорила весело, быстро и с особенным блеском в глазах; но Алексей Александрович теперь не приписывал этому тону ее никакого значения. Он слышал только ее слова и придавал им только тот прямой смысл, который они имели. И он отвечал ей просто, хотя и шутливо. Во всем разговоре этом не было
ничего особенного, но никогда после без мучительной боли стыда Анна не могла вспомнить всей этой короткой сцены.
Лицо его не представляло
ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух.
Дунечка недоверчиво осматривалась, но
ничего особенного не заметила ни в убранстве, ни в расположении комнат, хотя бы и можно было кой-что заметить, например, что квартира Свидригайлова приходилась как-то между двумя почти необитаемыми квартирами.
Неточные совпадения
Она благодарна была отцу за то, что он
ничего не сказал ей о встрече с Вронским; но она видела по
особенной нежности его после визита, во время обычной прогулки, что он был доволен ею. Она сама была довольна собою. Она никак не ожидала, чтоб у нее нашлась эта сила задержать где-то в глубине души все воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только казаться, но и быть к нему вполне равнодушною и спокойною.
— Да
особенного ничего нет, а только то, что Михаил Алексеевич (так звали живописца) прежде хотел ехать раньше, а теперь не хочет уезжать, — улыбаясь сказала Варенька.
Он с
особенным удовольствием, казалось, настаивал на том, что девичья стыдливость есть только остаток варварства и что нет
ничего естественнее, как то, чтоб еще не старый мужчина ощупывал молодую обнаженную девушку.
Хотя ему и подозрительна была тишина ее как будто сдерживаемого дыханья и более всего выражение
особенной нежности и возбужденности, с которою она, выходя из-за перегородки, сказала ему: «
ничего», ему так хотелось спать, что он сейчас же заснул.
Ничего, казалось, не было
особенного ни в ее одежде, ни в ее позе; но для Левина так же легко было узнать ее в этой толпе, как розан в крапиве.