Неточные совпадения
—
Матушка ты моя! заступница! — не кричит, а как-то безобразно мычит он, рухнувшись
на колени, — смилуйся ты над солдатом! Ведь я… ведь мне… ах, Господи! да что ж это будет!
Матушка! да ты
посмотри! ты
на спину-то мою
посмотри! вот они, скулы-то мои… Ах ты, Господи милосливый!
Наконец часам к одиннадцати ночи гул смолкает, и
матушка посылает
на село
посмотреть, везде ли потушены огни. По получении известия, что все в порядке, что было столько-то драк, но никто не изувечен, она, измученная, кидается в постель.
—
Матушка прошлой весной померла, а отец еще до нее помер. Матушкину деревню за долги продали, а после отца только ружье осталось. Ни кола у меня, ни двора. Вот и надумал я: пойду к родным, да и
на людей
посмотреть захотелось. И
матушка, умирая, говорила: «Ступай, Федос, в Малиновец, к брату Василию Порфирьичу — он тебя не оставит».
Ровно в девять часов в той же гостиной подают завтрак. Нынче завтрак обязателен и представляет подобие обеда, а во время оно завтракать давали почти исключительно при гостях, причем ограничивались тем, что ставили
на стол поднос, уставленный закусками и эфемерной едой, вроде сочней, печенки и т. п.
Матушка усердно потчует деда и ревниво
смотрит, чтоб дети не помногу брали. В то время она накладывает
на тарелку целую гору всякой всячины и исчезает с нею из комнаты.
Репертуар домашних развлечений быстро исчерпывается.
Матушка все нетерпеливее и нетерпеливее
посматривает на часы, но они показывают только семь. До ужина остается еще добрых полтора часа.
Как
на завидную партию никто
на него не
смотрит, но для счета, как говорит
матушка, и он пользуется званием «жениха».
— Вот кабы… — потихоньку шепчет
матушка, прислушавшись к разговору и любовно
посматривая на дочку-любимку.
Беседа начинает затрогивать чувствительную струну
матушки, и она заискивающими глазами
смотрит на жениха. Но в эту минуту, совсем не ко времени, в гостиную появляется сестрица.
Матушка решительно начинает тревожиться и искоса
посматривает на сестрицу.
Матушка с тоской
смотрит на графинчик и говорит себе: «Целый стакан давеча влили, а он уж почти все слопал!» И, воспользовавшись минутой, когда Стриженый отвернул лицо в сторону, отодвигает графинчик подальше. Жених, впрочем, замечает этот маневр, но
на этот раз, к удовольствию
матушки, не настаивает.
Матушка поднимает руку. Сестрица несколько секунд
смотрит на нее вызывающими глазами и вдруг начинает пошатываться. Сейчас с ней сделается истерика.
Он в щегольском коричневом фраке с светлыми пуговицами;
на руках безукоризненно чистые перчатки beurre frais. [цвета свежего масла (фр.).] Подает сестре руку — в то время это считалось недозволенною фамильярностью — и расшаркивается перед
матушкой. Последняя тупо
смотрит в пространство, точно перед нею проходит сонное видение.
Преимущественно сватались вдовцы и старики. Для них устроивались «смотрины», подобные тем, образчик которых я представил в предыдущей главе; но после непродолжительных переговоров
матушка убеждалась, что в сравнении с этими «вдовцами» даже вдовец Стриженый мог почесться верхом приличия, воздержания и светскости. Приезжал
смотреть на сестрицу и возвещенный Мутовкиною ростовский помещик, но тут случилось другого рода препятствие: не жених не понравился невесте, а невеста не понравилась жениху.
Но вот одним утром пришел в девичью Федот и сообщил Акулине, чтоб Матренка готовилась: из Украины приехал жених. Распорядиться, за отсутствием
матушки, было некому, но общее любопытство было так возбуждено, что Федота упросили показать жениха, когда барин после обеда ляжет отдыхать. Даже мы, дети, высыпали в девичью
посмотреть на жениха, узнавши, что его привели.
— Спасибо, голубчик, спасибо! — благодарит
матушка, — поди ко мне, я
на тебя
посмотрю!
Матушка в волненье скрывается в свою комнату и начинает
смотреть в окно. Слякоть по дороге невылазная, даже траву
на красном дворе затопило, а дождик продолжает лить да лить. Она сердито схватывает колокольчик и звонит.
Матушка ласково заговаривала с золовками; последние умильно
на нее
посматривали.
Все в доме
смотрело сонно, начиная с
матушки, которая, не принимая никаких докладов, не знала, куда деваться от скуки, и раз по пяти
на дню ложилась отдыхать, и кончая сенными девушками, которые, сидя праздно в девичьей, с утра до вечера дремали.
Практичность матушки сделалась предметом таких горячих похвал, что я, слушая их, получил самое невыгодное понятие о собственной практичности говоривших и ошибся: я тогда еще не читал сказаний летописца, что «суть бо кияне льстиви даже до сего дне», и принимал слышанные мною слова за чистую монету. Я думал, что эти бедные маленькие люди лишены всякой практичности и с завистью
смотрят на матушку, а это было далеко не так; но об этом после.
Неточные совпадения
Вральман. Тафольно, мая
матушка, тафольно. Я сафсегда ахотник пыл
смотреть публик. Пыфало, о праснике съетутса в Катрингоф кареты с хоспотам. Я фсё
на них сматру. Пыфало, не сойту ни
на минуту с косел.
Матушка сидела в гостиной и разливала чай; одной рукой она придерживала чайник, другою — кран самовара, из которого вода текла через верх чайника
на поднос. Но хотя она
смотрела пристально, она не замечала этого, не замечала и того, что мы вошли.
«Довольно! — произнес он решительно и торжественно, — прочь миражи, прочь напускные страхи, прочь привидения!.. Есть жизнь! Разве я сейчас не жил? Не умерла еще моя жизнь вместе с старою старухой! Царство ей небесное и — довольно,
матушка, пора
на покой! Царство рассудка и света теперь и… и воли, и силы… и
посмотрим теперь! Померяемся теперь! — прибавил он заносчиво, как бы обращаясь к какой-то темной силе и вызывая ее. — А ведь я уже соглашался жить
на аршине пространства!
Однажды осенью
матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь,
смотрел на кипучие пенки.
И стала я
на нее,
матушка, под самый конец даже ужасаться: ничего-то она не говорит со мной, сидит по целым часам у окна,
смотрит на крышу дома напротив да вдруг крикнет: „Хоть бы белье стирать, хоть бы землю копать!“ — только одно слово какое-нибудь этакое и крикнет, топнет ногою.