Разговор принимает довольно мирный характер. Затрогиваются по очереди все светские темы: вечера, театры, предстоящие катанья под Новинским, потом катанья, театры, вечера… Но
матушка чувствует, что долго сдерживаться ей будет трудно, и потому частенько вмешивает в общую беседу жалобы на нездоровье. Клещевинов убеждается, что время откланяться.
Неточные совпадения
Матушка исподлобья взглядывала, наклонившись над тарелкой и выжидая, что будет. Постылый в большинстве случаев,
чувствуя устремленный на него ее пристальный взгляд и сознавая, что предоставление свободы в выборе куска есть не что иное, как игра в кошку и мышку, самоотверженно брал самый дурной кусок.
Матушка волнуется, потому что в престольный праздник она
чувствует себя бессильною. Сряду три дня идет по деревням гульба, в которой принимает деятельное участие сам староста Федот. Он не является по вечерам за приказаниями, хотя
матушка машинально всякий день спрашивает, пришел ли Федотка-пьяница, и всякий раз получает один и тот же ответ, что староста «не годится». А между тем овсы еще наполовину не сжатые в поле стоят, того гляди, сыпаться начнут, сенокос тоже не весь убран…
Земельная чересполосица была чрезвычайная, но для
матушки было всего важнее то, что она постоянно
чувствовала себя стесненною в своих распоряжениях.
Матушка плакала и тоненьким голоском подпевала: «Ангельский собор удивися»; я тоже
чувствовал на глазах слезы. Одна Агаша, стоя сзади, оставалась безучастной; вероятно, думала: «А про персики-то ведь я и позабыла!»
Как бы то ни было, но Аннушка
чувствовала себя вполне свободною только в отсутствие
матушки.
Матушка затосковала. Ей тоже шло под шестьдесят, и она
чувствовала, что бразды правления готовы выскользнуть из ее слабеющих рук. По временам она догадывалась, что ее обманывают, и сознавала себя бессильною против ухищрений неверных рабов. Но, разумеется, всего более ее смутила молва, что крепостное право уже взяло все, что могло взять, и близится к неминуемому расчету…
Неточные совпадения
Молодая жена его, как рассказывал Венден, — он был женат полгода, — была в церкви с
матушкой и, вдруг
почувствовав нездоровье, происходящее от известного положения, не могла больше стоять и поехала домой на первом попавшемся ей лихаче-извозчике.
— Нет, нет, постой, ангел, не улетай! — остановил он Марфеньку, когда та направилась было к двери, — не надо от итальянца, не в коня корм! не проймет, не
почувствую: что мадера от итальянца, что вода — все одно! Она десять рублей стоит: не к роже! Удостой,
матушка, от Ватрухина, от Ватрухина — в два с полтиной медью!
Конечно, Хиония Алексеевна настолько
чувствовала себя опытной в делах подобного рода, что не только не поддалась и не растаяла от любезных улыбок, а даже подумала про себя самым ядовитым образом: «Знаю, знаю,
матушка…
Аграфена видела, что
матушка Енафа гневается, и всю дорогу молчала. Один смиренный Кирилл
чувствовал себя прекрасно и только посмеивался себе в бороду: все эти бабы одинаковы, что мирские, что скитские, и всем им одна цена, и слабость у них одна женская. Вот Аглаида и глядеть на него не хочет, а что он ей сделал? Как родила в скитах, он же увозил ребенка в Мурмос и отдавал на воспитанье! Хорошо еще, что ребенок-то догадался во-время умереть, и теперь Аглаида чистотою своей перед ним же похваляется.
А земля-то, сударь, хоть и нет у нее души, а
чувствует она,
матушка, что у ней настоящего радетеля нет!