Неточные совпадения
Так что ежели, например, староста докладывал, что хорошо бы с понедельника рожь жать начать, да день-то тяжелый, то
матушка ему неизменно
отвечала: «Начинай-ко, начинай! там что будет, а коли, чего доброго, с понедельника рожь сыпаться начнет, так кто нам за убытки заплатит?» Только черта боялись; об нем говорили: «Кто его знает, ни то он есть, ни то его нет — а ну, как есть?!» Да о домовом достоверно знали, что он живет на чердаке.
— Может, другой кто белены объелся, — спокойно
ответила матушка Ольге Порфирьевне, — только я знаю, что я здесь хозяйка, а не нахлебница. У вас есть «Уголок», в котором вы и можете хозяйничать. Я у вас не гащивала и куска вашего не едала, а вы, по моей милости, здесь круглый год сыты. Поэтому ежели желаете и впредь жить у брата, то живите смирно. А ваших слов, Марья Порфирьевна, я не забуду…
Действительно, не успел наступить сентябрь, как от Ольги Порфирьевны пришло к отцу покаянное письмо с просьбой пустить на зиму в Малиновец. К этому времени
матушка настолько уже властвовала в доме, что отец не решился
отвечать без ее согласия.
— Пускай живут! Отведу им наверху боковушку — там и будут зиму зимовать, —
ответила матушка. — Только чур, ни в какие распоряжения не вмешиваться, а с мая месяца чтоб на все лето отправлялись в свой «Уголок». Не хочу я их видеть летом — мешают. Прыгают, егозят, в хозяйстве ничего не смыслят. А я хочу, чтоб у нас все в порядке было. Что мы получали, покуда сестрицы твои хозяйничали? грош медный! А я хочу…
Кормили тетенек более чем скупо. Утром посылали наверх по чашке холодного чаю без сахара, с тоненьким ломтиком белого хлеба; за обедом им первым подавали кушанье, предоставляя правовыбирать самые худые куски. Помню, как робко они входили в столовую за четверть часа до обеда, чтобы не заставить ждать себя, и становились к окну. Когда появлялась
матушка, они приближались к ней, но она почти всегда с беспощадною жестокостью
отвечала им, говоря...
Фомушка хотя и заявил ей о существовании заемных писем, которые покойница будто бы предназначила ему, но
матушка совершенно равнодушно
ответила...
— Помилуйте, сударыня, нам это за радость! Сами не скушаете, деточкам свезете! —
отвечали мужички и один за другим клали гостинцы на круглый обеденный стол. Затем перекидывались еще несколькими словами;
матушка осведомлялась, как идут торги; торговцы жаловались на худые времена и уверяли, что в старину торговали не в пример лучше. Иногда кто-нибудь посмелее прибавлял...
— Я и то слушаюсь, — шутя
отвечала матушка.
— Все, кажется, слава Богу, —
ответил Федот, втайне, однако ж, недоумевая, не случилось ли чего-нибудь, о чем
матушка узнала прежде него.
Федос становился задумчив. Со времени объяснения по поводу «каторги» он замолчал. Несколько раз
матушка, у которой сердце было отходчиво, посылала звать его чай пить, но он приказывал
отвечать, что ему «мочи нет», и не приходил.
— Судьба, значит, ей еще не открылась, —
отвечает матушка и, опасаясь, чтобы разговор не принял скабрезного характера, спешит перейти к другому предмету. — Ни у кого я такого вкусного чаю не пивала, как у вас, папенька! — обращается она к старику. — У кого вы берете?
Сестрица не
отвечает и продолжает одеваться.
Матушка слышит, как она напевает...
«Ну, пошла толчея толочь!» — мысленно восклицает
матушка и неохотно
отвечает: — Да, приезжал…
— Что ж, одета как одета… — нетерпеливо
отвечает матушка, которая, ввиду обступившего ее судачанья, начинает убеждаться, что к ближним не мешает от времени до времени быть снисходительною.
— Что ж передо мной извиняться! извиняйтесь сами перед собой! — холодно
отвечает матушка.
Матушка между тем каждодневно справлялась, продолжает ли Мавруша стоять на своем, и получала в ответ, что продолжает. Тогда вышло крутое решение: месячины непокорным рабам не выдавать и продовольствовать их, наряду с другими дворовыми, в застольной. Но Мавруша и тут оказала сопротивление и
ответила через ключницу, что в застольную добровольно не пойдет.
Неточные совпадения
— Я только хотел передать письмо
матушки.
Отвечай ей и не расстраивайся пред ездой. Bonne chance, — прибавил он улыбаясь и отошел от него.
— Я за
матушкой, — улыбаясь, как и все, кто встречался с Облонским,
отвечал Вронский, пожимая ему руку, и вместе с ним взошел на лестницу. — Она нынче должна быть из Петербурга.
— Нет,
матушка, —
отвечал Чичиков, усмехнувшись, — чай, не заседатель, а так ездим по своим делишкам.
— Ничего,
матушка, —
отвечала она, — должно быть, я вам чем-нибудь противна, что вы меня со двора гоните… Что ж, я пойду.
— Согласятся, верно согласятся, —
отвечал я, — когда узнают Марью Ивановну. Я надеюсь и на тебя. Батюшка и
матушка тебе верят: ты будешь за нас ходатаем, не так ли?