Неточные совпадения
Не снимая халата, Федор Васильич бродил с утра до вечера по опустелым комнатам и весь мир обвинял
в неблагодарности.
В особенности негодовал он на Ермолаева, который с неутомимым бессердечием его преследовал, и обещал себе, при первой же встрече,
избить ему морду до
крови («права-то у нас еще не отняли!» — утешал он себя); но Ермолаев этого не желал и от встреч уклонялся.
Донесение это было отправлено из Тифлиса 24 декабря. Накануне же нового, 52-го года, фельдъегерь, загнав десяток лошадей и
избив в кровь десяток ямщиков, доставил его к князю Чернышеву, тогдашнему военному министру.
— Яшка-то напился вдрызг, да отцу и бухнул прямо в глаза — вор! И всякие другие колючие слова: бесстыжий развратник, безжалостный… без ума орал!.. А Петруха-то его ка-ак тяпнет по зубам! Да за волосья, да ногами топтать и всяко, —
избил в кровь! Теперь Яшка-то лежит, стонет… Потом Петруха на меня, — как зыкнет! «Ты, говорит… Гони, говорит, вон Ильку…» Это-де ты Яшку-то настроил супротив его… И орал он — до ужасти!.. Так ты гляди…
Приказчик. Вышли косцы, только стали — прибежал Демкин с сволоками, — они тут пахали, — как вы, говорит, смеете в нашего барина угодьях косить! Он нас нанял, говорят. То-то, говорит, вы больно ловки, нам цены сбивать. Вишь, выискались по одному рублю за десятину косить! Он бы нам два дал, как нужда бы пришла, а то бы так лошадьми стравили. И начал лущить. Тут с поля мужики прибежали.
Избили в кровь.
Неточные совпадения
Целовальник с работником
избили его
в кровь, а на другой день загорелся у целовальника двор.
— Он сам первый начал! — закричал мальчик
в красной рубашке раздраженным детским голоском, — он подлец, он давеча
в классе Красоткина перочинным ножиком пырнул,
кровь потекла. Красоткин только фискалить не хотел, а этого надо
избить…
Марья Алексевна сказала кухарке: «не надо». — «Экой зверь какой, Верка-то! Как бы не за рожу ее он ее брал,
в кровь бы ее всю
избить, а теперь как тронуть? Изуродует себя. проклятая!».
«Максим этот на руку дерзок: вчера
избил на заводе двух ребят, пришли они ко мне
в синяках,
в крови, жалуются. Позвал я его, пожурил, а он при жалобщиках, без запинки дерзко объясняет:
Избила меня тогда мать до
крови, а потом унесла к себе
в спальню, целует, воет: «Никонушка, несчастный ты мой, кровинка моя сердечная — прости мне, прости!» Ну, уж не помогло это, нет, не помогло!