Неточные совпадения
Васька то отбежит
в сторону и начинает умывать себе морду лапкой, то опять подскочит к своей жертве, как только она сделает какое-нибудь
движение.
Рабочий день кончился. Дети целуют у родителей ручки и проворно взбегают на мезонин
в детскую. Но
в девичьей еще слышно
движение. Девушки, словно заколдованные, сидят
в темноте и не ложатся спать, покуда голос Анны Павловны не снимет с них чары.
Говорят: посмотрите, как дети беспечно и весело резвятся, — и отсюда делают посылку к их счастию. Но ведь резвость,
в сущности, только свидетельствует о потребности
движения, свойственной молодому ненадломленному организму. Это явление чисто физического порядка, которое не имеет ни малейшего влияния на будущие судьбы ребенка и которое, следовательно, можно совершенно свободно исключить из счета элементов, совокупность которых делает завидным детский удел.
Цель их пребывания на балконе двоякая. Во-первых, их распустили сегодня раньше обыкновенного, потому что завтра, 6 августа, главный престольный праздник
в нашей церкви и накануне будут служить
в доме особенно торжественную всенощную.
В шесть часов из церкви, при колокольном звоне, понесут
в дом местные образа, и хотя до этой минуты еще далеко, но детские сердца нетерпеливы, и детям уже кажется, что около церкви происходит какое-то приготовительное
движение.
Присутствие матушки приводило их
в оцепенение, и что бы ни говорилось за столом, какие бы ни происходили бурные сцены, они ни одним
движением не выказывали, что принимают
в происходящем какое-нибудь участие. Молча садились они за обед, молча подходили после обеда к отцу и к матушке и отправлялись наверх, чтоб не сходить оттуда до завтрашнего обеда.
Наконец сквозь решетчатые ворота мы увидели начавшееся
в доме
движение, беготню.
Двор был пустынен по-прежнему. Обнесенный кругом частоколом, он придавал усадьбе характер острога. С одного краю,
в некотором отдалении от дома, виднелись хозяйственные постройки: конюшни, скотный двор, людские и проч., но и там не слышно было никакого
движения, потому что скот был
в стаде, а дворовые на барщине. Только вдали, за службами, бежал по направлению к полю во всю прыть мальчишка, которого, вероятно, послали на сенокос за прислугой.
С первым ударом большого колокола
в селе начиналось
движение и по площади проходили целые вереницы разряженных прихожан по направлению к церкви.
Скорее, впрочем, склоняюсь
в пользу последнего предположения, потому что не помню, чтоб во мне происходило
в то время какое-нибудь душевное
движение.
Когда меня разбудили, лошади уже были запряжены, и мы тотчас же выехали. Солнце еще не взошло, но
в деревне царствовало суетливое
движение,
в котором преимущественно принимало участие женское население. Свежий, почти холодный воздух, насыщенный гарью и дымом от топящихся печей, насквозь прохватывал меня со сна. На деревенской улице стоял столб пыли от прогонявшегося стада.
Движение было беспрерывное, и
в сухое время путешествие это считалось одним из самых приятных по оживлению.
За обедом дедушка сидит
в кресле возле хозяйки. Матушка сама кладет ему на тарелку лучший кусок и затем выбирает такой же кусок и откладывает к сторонке, делая глазами
движение, означающее, что этот кусок заповедный и предназначается Настасье. Происходит общий разговор,
в котором принимает участие и отец.
В таких разговорах проходит до половины девятого. Наконец мужчины начинают посматривать на часы, и между присутствующими происходит
движение. Все одновременно снимаются с мест и прощаются.
Разговор становится щекотливым; матушка боится, как бы дядя не обиделся и не уехал. К счастью,
в передней слышится
движение, которое и полагает предел неприятной сцене.
Одним словом, это был лай, который до такой степени исчерпывал содержание ярма, придавившего шею Акулины, что ни для какого иного душевного
движения и места
в ней не осталось. Матушка знала это и хвалилась, что нашла для себя
в Акулине клад.
Какое-то гнетущее равнодушие было написано на его лице, но
в чем заключалась тайна этого равнодушия, это даже ему самому едва ли было известно. Во всяком случае, никто не видал на этом лице луча не только радости, но даже самого заурядного удовольствия. Точно это было не лицо, а застывшая маска. Глядит, моргает, носом шевелит, волосами встряхивает, а какой внутренний процесс скрывается за этими
движениями — отгадать невозможно.
Лишенная прочной образовательной подготовки, почти непричастная умственному и литературному
движению больших центров, помещичья среда погрязала
в предрассудках и
в полном неведении природы вещей.
Струнников делает губами
движение, словно присасывается. Он сладко вздыхает и хочет повернуться на бок, чтобы ловчее уснуть, но
в эту минуту
в передней происходит
движение, которое пробуждает его.
Струнников прислушивается и ждет. Через минуту
в передней слышится
движение.
В 1848 году показалось, однако, чуть заметное
движение, которое возвестило Струнникову, что и для излюбленных людей проходит пора беспечального жития.
Разумеется, возникшее
в этом смысле
движение сосредоточивалось исключительно
в литературе да
в стенах университета; разумеется, оно высказывалось случайно, урывками, но эта случайность пробивалась наружу
в таком всеоружии страстности и убежденности, что неизбежно оставляла по себе горячий след.
Она сделала
движение, чтобы полнее закутаться
в старый драдедамовый платок, натянутый на ее плечи, и прижалась к спинке дивана.
Но вечернее уличное
движение было
в полном разгаре, и Людмила Андреевна беспрестанно вскрикивала, боясь, что на нее налетят сани.
Раннее утро, не больше семи часов. Окна еще не начали белеть, а свечей не дают; только нагоревшая светильня лампадки, с вечера затепленной
в углу перед образом, разливает
в жарко натопленной детской меркнущий свет. Две девушки, ночующие
в детской, потихоньку поднимаются с войлоков, разостланных на полу, всемерно стараясь, чтобы неосторожным
движением не разбудить детей. Через пять минут они накидывают на себя затрапезные платья и уходят вниз доканчивать туалет.
Анна, думавшая, что она так хорошо знает своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат. В походке,
в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала в нем. Он вошел в комнату и, не поздоровавшись с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.