Неточные совпадения
Комната, в которой нас принимали,
была, конечно, самая просторная в доме; ее заранее мыли и чистили и перед образами затепляли лампады. Стол, накрытый пестрою ярославскою скатертью,
был уставлен тарелками с заедочками. Так назывались лавочные лакомства, о которых я говорил выше. Затем подавалось белое
вино в рюмках, иногда даже водка, и чай. Беспрестанно слышалось...
Конечно, постоянно иметь перед глазами «олуха»
было своего рода божеским наказанием; но так как все кругом так жили, все такими же олухами
были окружены, то приходилось мириться с этим фактом. Все одно: хоть ты ему говори, хоть нет, — ни слова, ни даже наказания, ничто не подействует, и олух, сам того не понимая, поставит-таки на своем. Хорошо, хоть
вина не
пьет — и за то спасибо.
— Любить тебя
буду, — шептала Матренка, присаживаясь к нему, — беречи
буду. Ветру на тебя венуть не дам, всякую твою
вину на себя приму; что ни прикажешь, все исполню!
Попытка примирения упала сама собой; не о чем
было дальше речь вести. Вывод представлялся во всей жестокой своей наготе: ни той, ни другой стороне не предстояло иного выхода, кроме того, который отравлял оба существования. Над обоими тяготела загадка, которая для Матренки называлась «
виною», а для Егорушки являлась одною из тех неистовых случайностей, которыми до краев переполнено
было крепостное право.
Существовать, то
есть пить, потому что
вино, как лекарство, давало его организму те элементы, которых последнему недоставало.
Как бы то ни
было, но
вино поддерживало в нем жизнь и в то же время приносило за собой забвение жизни. Я не утверждаю, что он сознательно добивался забытья, но оно приходило само собой, а это только и
было нужно.
В некоторых помещичьих семьях (даже не из самых бедных) и чай
пили только по большим праздникам, а о виноградном
вине совсем
было не слышно.
Съевши три котлеты и запивши их квасом (
вина он совсем никакого не
пьет), он в недоумении смотрит на жареного цыпленка, как будто не может дать себе отчета, сыт он или не сыт.
— На пирожное — разумеется, мороженое.
Вино какое
будете пить? Понтй-Канй… рекомендую! Ну, а теперь спешу!
Вдова начала громко жаловаться на судьбу. Все у них при покойном муже
было: и чай, и ром, и
вино, и закуски… А лошади какие
были, особливо тройка одна! Эту тройку покойный муж целых два года подбирал и наконец в именины подарил ей… Она сама, бывало, и правит ею. Соберутся соседи, заложат тележку, сядет человека четыре кавалеров, кто прямо, кто сбоку, и поедут кататься. Шибко-шибко. Кавалеры, бывало, трусят, кричат: «Тише, Калерия Степановна, тише!» — а она нарочно все шибче да шибче…
—
Было уже со мной это — неужто не помнишь? Строго-настрого запретила я в ту пору, чтоб и не пахло в доме
вином. Только пришло мое время, я кричу:
вина! — а мне не дают. Так я из окна ночью выпрыгнула, убежала к Троице, да целый день там в одной рубашке и чуделесила, покуда меня не связали да домой не привезли. Нет, видно, мне с тем и умереть. Того гляди, сбегу опять ночью да где-нибудь либо в реке утоплюсь, либо в канаве закоченею.
— Намеднись, а когда именно — не упомню, — свидетельствовал Карапузов, — сидел я в кабаке и
пил вино, а неподалеку от меня сидел этот самый учитель и тоже пил вино. И, выпивши он того вина довольно, сказал:"Все мы, что человеки, что скоты, — все едино; все помрем и все к чертовой матери пойдем!"
И вдруг они оба почувствовали, что хотя они и друзья, хотя они обедали вместе и
пили вино, которое должно было бы еще более сблизить их, но что каждый думает только о своем, и одному до другого нет дела. Облонский уже не раз испытывал это случающееся после обеда крайнее раздвоение вместо сближения и знал, что надо делать в этих случаях.
Катя выпила стакан разом, как
пьют вино женщины, то есть не отрываясь, в двадцать глотков, взяла билетик, поцеловала у Свидригайлова руку, которую тот весьма серьезно допустил поцеловать, и вышла из комнаты, а за нею потащился и мальчишка с органом.
Неточные совпадения
Купцы. Да уж куда милость твоя ни запроводит его, все
будет хорошо, лишь бы, то
есть, от нас подальше. Не побрезгай, отец наш, хлебом и солью: кланяемся тебе сахарцом и кузовком
вина.
Налив рукою собственной // Стакан
вина заморского, // «
Пей!» — барин говорит.
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в рот положено, // Что не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему
виною: крепь! // — Змея родит змеенышей. // А крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет крепи — нет помещика, // До петли доводящего // Усердного раба, // Нет крепи — нет дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет крепи — Глеба нового // Не
будет на Руси!
Был тут непьющий каменщик, // Так опьянел с гусятины, // На что твое
вино!
В конюшню плут преступника // Привел, перед крестьянином // Поставил штоф
вина: // «
Пей да кричи: помилуйте!