Неточные совпадения
Бламанже удалялся
в другую
комнату и оттуда робко вслушивался, как вздыхала
Надежда Петровна.
Вспоминала об этом
Надежда Петровна
в теперешнем своем уединении, вспоминала, как после этого она приехала домой, без всякой причины бегала и кружилась по
комнатам, как Бламанже ползал по полу и целовал ее руки; вспоминала… и сердце ее вотще зажигалось, и по щекам текли горькие-горькие слезы…
— Принеси ты мне, Семен, этой рыбки — знаешь? — командовал полициймейстер
в передней. — А вы,
Надежда Петровна, все еще
в слезах! Матушка! голубушка! да что ж это такое? — продолжал он, входя
в комнату, — ну, поплакали! ну и будет! глазки-то, глазки-то зачем же портить!
Надежде Петровне показалось, что его стесняет портрет старого помпадура! Его сняли со стола и повесили на стену. Но и оттуда он как будто бы примечал. Тогда надворный советник Бламанже предложил перенести его, как личного своего друга,
в свою
комнату.
Надежда Петровна задумалась, вздохнула… и согласилась.
Неточные совпадения
Весь день этот, за исключением поездки к Вильсон, которая заняла у нее два часа, Анна провела
в сомнениях о том, всё ли кончено или есть
надежда примирения и надо ли ей сейчас уехать или еще раз увидать его. Она ждала его целый день и вечером, уходя
в свою
комнату, приказав передать ему, что у нее голова болит, загадала себе: «если он придет, несмотря на слова горничной, то, значит, он еще любит. Если же нет, то, значит, всё конечно, и тогда я решу, что мне делать!..»
Он уже не ходил на четверть от полу по
комнате, не шутил с Анисьей, не волновался
надеждами на счастье: их надо было отодвинуть на три месяца; да нет!
В три месяца он только разберет дела, узнает свое имение, а свадьба…
— Я скоро опомнилась и стала отвечать на поздравления, на приветствия, хотела подойти к maman, но взглянула на нее, и… мне страшно стало: подошла к теткам, но обе они сказали что-то вскользь и отошли. Ельнин из угла следил за мной такими глазами, что я ушла
в другую
комнату. Maman, не простясь, ушла после гостей к себе.
Надежда Васильевна, прощаясь, покачала головой, а у Анны Васильевны на глазах были слезы…
— Наутро, — продолжала Софья со вздохом, — я ждала, пока позовут меня к maman, но меня долго не звали. Наконец за мной пришла ma tante,
Надежда Васильевна, и сухо сказала, чтобы я шла к maman. У меня сердце сильно билось, и я сначала даже не разглядела, что было и кто был у maman
в комнате. Там было темно, портьеры и шторы спущены, maman казалась утомлена; подло нее сидели тетушка, mon oncle, prince Serge, и папа…
Этот старинный дом, эти уютные
комнаты, эта старинная мебель, цветы, лица прислуги, самый воздух — все это было слишком дорого для него, и именно
в этой раме
Надежда Васильевна являлась не просто как всякая другая девушка, а последним словом слишком длинной и слишком красноречивой истории,
в которую было вплетено столько событий и столько дорогих имен.