Неточные совпадения
Пришел я на днях в Летний сад обедать. Потребовал карточку, вижу: судак"авабля" [Испорченное от «au vin blanc». Приведено текстуально. (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.) Au vin blanc — в белом вине]; спрашиваю: да можно ли? — Нынче все, сударь, можно! — Ну,
давай судака «авабля»! — оказалась мерзость. Но ведь не это, тетенька, дорого, а то, что вот и мерзость, а всякому
есть ее вольно!
Или еще: стонут Древляне, оголтели Радимичи, а Корела даже не помнит, с которых пор одной пушниной питается. Надо утешить и их: успокойся, Корела!
дай только с основами управиться, и все
будет: и мамон чистым хлебом набьешь, и недоимки очистишь!
— И насчет доходу не сумлевайся, — сказала она, — это у тетеньки оно доходу не
дает, а у нас —
будет давать.
Есть-то хотят, да, вдобавок, еще дело делать никому не
дают.
Правда, что в то время никому и в голову не приходило, что заемные письма именно самые оные краеугольные камни и
суть, а только думалось: вот-то глупую рожу Крутобедров состроит, как тетенька, мимо его дома, в Великие Луки переезжать
будет! — но все-таки должен же
был становой понимать, что какая-нибудь тайна да замыкается в заемных письмах, коль скоро они милую очаровательную
даму заставляют по целым неделям проживать в Великих Луках на постоялом дворе без дела, без кавалеров, среди всякой нечисти?
Увидел меня: «вам, говорит, молодой человек, необходимо благой совет
дать: ежели вы в публичном месте находитесь, то ведите себя скромно и не оскорбляйте чувств людей, кои, по своему положению…» Сказал, и
был таков.
— А больно
было щеке, как плюху-то
дали? — полюбопытствовал дядя Григорий Семеныч.
— Да вот поделиться с нами твоими воспоминаниями, рассказать l'histoire intime de ton coeur… [твою интимную сердечную историю… (франц.)] Ведь ты любил — да? Ну, и опиши нам, как это произошло… Comment cela t'est venu [Как это случилось с тобой (франц.)] и что потом
было… И я тогда, вместе с другими, прочту… До сих пор, я, признаюсь, ничего твоего не читала, но ежели ты про любовь… Да! чтоб не забыть! давно я хотела у тебя спросить: отчего это нам,
дамам, так нравится, когда писатели про любовь пишут?
— Не знаю, голубушка. Может
быть, оттого, что
дамы преимущественно этим заняты… Les messieurs на войну ходят, а
дамы должны их, по возвращении из похода, утешать. А другие messieurs ходят в департамент — и их тоже нужно утешать!
Тщетно доказывал Дыба, что это произошло с ним вследствие уныния, но что, во всяком случае, бракосочетание в Демидовом саду, и притом в зимнее время и по языческому обряду, не может иметь серьезного значения; тщетно уверял, что, по первому же требованию, он
даст Густе расчет, а буде во власти
будет, то и сошлет ее в места более или менее отдаленные, — будущее его
было разбито навсегда!
Этот уголок мне особенно дорог, потому что на нем с детства
были сосредоточены все мои упования, и он, в свою очередь,
дал мне гораздо больше того, что я достоин
был получить.
Прежде всего, меня поразило то, что подле хозяйки дома сидела"
Дама из Амстердама", необычайных размеров особа, которая днем
дает представления в Пассаже, а по вечерам показывает себя в частных домах: возьмет чашку с чаем, поставит себе на грудь и, не проливши ни капли,
выпьет. Грызунов отрекомендовал меня ей и шепнул мне на ухо, что она приглашена для"оживления общества". Затем, не успел я пожать руки гостеприимным хозяевам, как вдруг… слышу голос Ноздрева!!
Прежде всего к содействию
была призвана"
Дама из Амстердама", показывавшая себя, с успехом, при всех европейских дворах и прозванная, за свою тучность, Царь-пушкой.
— Но неужто ж вы только по вопросу о курах и чувствуете себя призванным
дать ответ? — спросил, однако ж, дядя, который
был очень доволен, что наконец представился случай завести"партикулярный"разговор.
Пускай называют людей, хранящих эти предания,"разбойниками печати" — не пугайтесь этой клички, ибо
есть разбойники, о которых сама церковь во всеуслышание гласит:"но, яко разбойник, исповедую тя", равно как
есть благонамеренные предатели, о которых та же церковь возглашает"ни лобзания ти
дам, яко Иуда"…
Как же, однако, с этим смиренно-буйным народом поступить?
дать ли ему свободу или нарядить в кандалы?.. хорошо, кабы кандалы! но тогда зачем же
было ездить в Берлин?
Я рад
был, однако ж, что хоть эту последнюю он признал для себя обязательною и
дал мне слово по ее поводу никаких сквернословий на будущее время не испускать.
—
Дай срок, все в своем месте объясню. Так вот, говорю: вопрос, которая манера лучше, выдвинулся не со вчерашнего дня. Всегда
были теоретики и практики, и всегда шел между ними спор, как пристойнее жизнь прожить: ничего не совершив, но в то же время удержав за собой право сказать: по крайней мере, я навозной жижи не хлебнул! или же, погрузившись по уши в золото, в виде награды сознавать, что вот, мол, и я свою капельку в сосуд преуспеянья пролил…
— Ну,
давай говорить. Отвечай:
был ты в числе сочувствователей и распространителей идеи об упразднении крепостного права?
Неточные совпадения
Осип.
Давай их, щи, кашу и пироги! Ничего, всё
будем есть. Ну, понесем чемодан! Что, там другой выход
есть?
Хлестаков. Да вот тогда вы
дали двести, то
есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно
было восемьсот.
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка
будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь
дали.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица!
Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие
были! Ямщикам скажи, что я
буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы
пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…