Неточные совпадения
Чем более погружалась она в институтскую мглу, тем своеобразнее становилось ее представление о
мужчине. Когда-то ей везде виделись «херувимы»; теперь это было нечто вроде стада статских советников (и выше), из которых каждый имел надзор по своей части. Одни по хозяйственной, другие — по полицейской, третьи — по финансовой и т. д. А полковники и генералы стоят кругом в виде
живой изгороди и наблюдают за тем, чтобы статским советникам не препятствовали огород городить.
Неточные совпадения
Женщины того мира казались ему особой породой. Как пар и машины заменили
живую силу рук, так там целая механика жизни и страстей заменила природную жизнь и страсти. Этот мир — без привязанностей, без детей, без колыбелей, без братьев и сестер, без мужей и без жен, а только с
мужчинами и женщинами.
Женщины, то есть тагалки, гораздо лучше
мужчин: лица у них правильнее, глаза смотрят
живее, в чертах больше смышлености, лукавства, игры, как оно и должно быть.
И в-пятых, наконец, всем людям, подвергнутым этим воздействиям, внушалось самым убедительным способом, а именно посредством всякого рода бесчеловечных поступков над ними самими, посредством истязания детей, женщин, стариков, битья, сечения розгами, плетьми, выдавания премии тем, кто представит
живым или мертвым убегавшего беглого, разлучения мужей с женами и соединения для сожительства чужих жен с чужими
мужчинами, расстреляния, вешания, — внушалось самым убедительным способом то, что всякого рода насилия, жестокости, зверства не только не запрещаются, но разрешаются правительством, когда это для него выгодно, а потому тем более позволено тем, которые находятся в неволе, нужде и бедствиях.
Прямо против него, на лавке под образами, сидел соперник Яшки — рядчик из Жиздры: это был невысокого роста плотный
мужчина лет тридцати, рябой и курчавый, с тупым вздернутым носом,
живыми карими глазками и жидкой бородкой.
Жены сосланных в каторжную работу лишались всех гражданских прав, бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие права ехать, удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили в душе
живое чувство любви к страдальцам; но его не было у
мужчин, страх выел его в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.