Неточные совпадения
Мало того, начались убийства, и на самом городском выгоне поднято было туловище неизвестного человека, в котором,
по фалдочкам, хотя и признали лейб-кампанца, но ни капитан-исправник, ни прочие члены
временного отделения, как ни бились, не могли отыскать отделенной от туловища головы.
Трудно было дышать в зараженном воздухе; стали опасаться, чтоб к голоду не присоединилась еще чума, и для предотвращения зла, сейчас же составили комиссию, написали проект об устройстве
временной больницы на десять кроватей, нащипали корпии и послали во все места
по рапорту.
Неточные совпадения
Оба они, снаружи неподвижные, разрывались внутренним огнем, дрожали одинаким трепетом; в глазах стояли слезы, вызванные одинаким настроением. Все это симптомы тех страстей, которые должны, по-видимому, заиграть некогда в ее молодой душе, теперь еще подвластной только
временным, летучим намекам и вспышкам спящих сил жизни.
От подошвы Фудзи наши герои, «
по образу пешего хождения», через горы, направились в ту же бухту Хеда, куда намеревались было ввести фрегат, и расположились там на бивуаках (при 4˚ мороза, не забудьте!), пока готовились бараки для их помещения,
временного и,
по возможности, недолгого, потому что в положении Робинзонов Крузе пятистам человекам долго оставаться нельзя.
Утро чудесное, море синее, как в тропиках, прозрачное; тепло, хотя не так, как в тропиках, но, однако ж, так, что в байковом пальто сносно ходить
по палубе. Мы шли все в виду берега. В полдень оставалось миль десять до места; все вышли, и я тоже, наверх смотреть, как будем входить в какую-то бухту, наше
временное пристанище. Главное только усмотреть вход, а в бухте ошибиться нельзя: промеры показаны.
Через день,
по приходе в Портсмут, фрегат втянули в гавань и ввели в док, а людей перевели на «Кемпердоун» — старый корабль, стоящий в порте праздно и назначенный для
временного помещения команд. Там поселились и мы, то есть туда перевезли наши пожитки, а сами мы разъехались. Я уехал в Лондон, пожил в нем, съездил опять в Портсмут и вот теперь воротился сюда.
Вот это и начал эксплуатировать Федор Павлович, то есть отделываться малыми подачками,
временными высылками, и в конце концов так случилось, что когда, уже года четыре спустя, Митя, потеряв терпение, явился в наш городок в другой раз, чтобы совсем уж покончить дела с родителем, то вдруг оказалось, к его величайшему изумлению, что у него уже ровно нет ничего, что и сосчитать даже трудно, что он перебрал уже деньгами всю стоимость своего имущества у Федора Павловича, может быть еще даже сам должен ему; что
по таким-то и таким-то сделкам, в которые сам тогда-то и тогда пожелал вступить, он и права не имеет требовать ничего более, и проч., и проч.