Неточные совпадения
Что разрешить? на что пролить свет? этого ни один провинциал никогда
не пробует себе уяснить, а просто-напросто, с бессознательною уверенностью твердит себе: вот ужо, съезжу в Петербург, и тогда…
— Там полковник один есть…
Просто даже и ведомства-то совсем
не того, отставной… Так вот покуда мы стоим этак в приемной, проходит мимо нас этот полковник прямо в кабинет… Потом, через четверть часа, опять этот полковник из кабинета проходит и только глазом мигнет!
А жуировать совсем
не значит ходить в публичную библиотеку, посещать лекции профессора Сеченова, защищать в педагогических и иных собраниях рефераты и проч., а
просто, в переводе на французский язык, означает: buvons, chantons, dansons et aimons! [будем пить, петь, танцевать и любить!]
Затем, четвертый оттеняющий жизнь элемент — моцион… Но права на моцион, по-видимому, еще мы
не утратили, а потому я и оставляю этот вопрос без рассмотрения.
Не могу, однако ж,
не заметить, что и этим правом мы пользуемся до крайности умеренно, потому что, собственно говоря, и ходить нам некуда и незачем,
просто же идти куда глаза глядят — все еще как-то совестно.
Отрешившись от него внешним образом, мы
не выработали себе ни бодрости, составляющей первый признак освобожденного от пут человека, ни новых взглядов на жизнь, ни более притязательных требований к ней, ни нового права, а просто-напросто успокоились на одном формальном признании факта упразднения.
— Без религии, без авторитетов, без истинного знания куда же можно прийти, кроме… Но я
не произношу этого страшного слова; я
просто зажмуриваю глаза, и говорю: Dieu, qui mene toutes choses a bien, ne laissera pas perir notre chere et sainte Russie… [Бог, который направляет все к благу,
не допустит гибели нашей дорогой святой Руси…] нашу святую, православную Русь, messieurs!
И вдруг, в ту самую минуту, когда мне все это припоминалось, дверь нашей комнаты отворилась, и перед нами очутился расторопный малый в мундире помощника участкового надзирателя. Оказалось, что мы находимся у него на квартире, что мы ничего
не украли, никого
не убили, а просто-напросто в безобразном виде шатались ночью по улице.
— Да
просто шел я, по должности, дозором-с; ну, вижу, благородные люди…
не могут объяснить место жительства-с…
— А уж ежели, — продолжал между тем Прокоп, — ты от этих прожектов запьешь, так, значит, линия такая тебе вышла. Оно, по правде сказать, трудно и
не запить. Все бить да сечь, да стрелять… коли у кого чувствительное сердце — ну
просто невозможно
не запить! Ну, а ежели кто закалился — вот как я, например, — так ничего. Большую даже пользу нахожу. Светлые мысли есть ей-богу!
Это
не женерозность, а
просто желание куда-нибудь приткнуться от скуки и однообразия жизни и в то же время развлечь себя новым фасоном одежды.
Рассуждая таким образом, отставные корнеты даже выходят из себя при мысли, что кто-нибудь может
не понять их. В их глазах все так
просто, так ясно. Новая форма жизни — фасон; затем следует естественное заключение: та же случайность, которая вызвала новый фасон, может и прекратить его действие. Вот тут-то именно и является как нельзя кстати на помощь, слово „вычеркнуть“, которое в немногих буквах, его составляющих, резюмирует все их жизненные воззрения.
Ужели, однако ж, и сего
не довольно? ужели на смену нынешней уничтожательно-консервативной партии грядет из мрака партия, которую придется уже назвать наиуничтожательнейше-консервативнейшею? А эта последняя партия, вследствие окончательной безграмотности и незнакомства с именем господина „Токевиля“, даже
не даст себе труда писать проекты об уничтожении, а
просто будет зря махать руками направо и налево?
А мы-то сидим в провинции и думаем, что это
просто невинные люди, которые увидят забор — поют: забор! забор! увидят реку — поют: река! река! Как бы
не так — "забор"! Нет, это люди себе на уме; это люди, которые в совершенстве усвоили суворовскую тактику."Заманивай! заманивай!" — кричат они друг другу, и все бегут, все бегут куда глаза глядят, затылком к опасности!
Выдержавшие подобного рода дрессировку люди никогда
не отвечают прямо, и даже
не увертываются от вопросов: они
просто, в свою очередь, ошеломляют вас вопросами,
не имеющими ничего общего с делом, о котором идет речь.
Что это за люди? — спрашивал я себя:
просто ли глупцы, давшие друг другу слово ни под каким видом
не сознаваться в этом? или это переодетые принцы, которым правила этикета
не позволяют ни улыбаться
не вовремя, ни поговорить по душе с человеком,
не посвященным в тайны пенкоснимательской абракадабры? или, наконец, это банда оффенбаховских разбойников, давшая клятву накидываться и скалить зубы на всех, кто к ней
не принадлежит?
Иногда они
не понимают друг друга — это, конечно, дело возможное; но причина этого явления заключается
не в чем-либо существенном, а
просто в том озорстве, которому, по временам и притом всегда без надобности, предаются пенкосниматели.
—
Не за штатом, а
просто ни при чем. Ну, скажи на милость, кабы у тебя свое дело было, ну, пошел ли бы ты генерала хоронить? Или опять эти Минералы, — ну, поехал ли бы ты за семь верст киселя есть, кабы у тебя свой интерес под руками был?
Посмотришь кругом — публика ведет себя
не только благонравно, но даже тоскливо, а между тем так и кажется, что вот-вот кто-нибудь закричит"караул", или пролетит мимо развязный кавалер и выдернет из-под тебя стул, или, наконец,
просто налетит бряцающий ташкентец и предложит вопрос:"А позвольте, милостивый государь, узнать, на каком основании вы осмеливаетесь обладать столь наводящей уныние физиономией?"А там сейчас протокол, а назавтра заседание у мирового судьи, а там апелляция в съезд мировых судей, жалоба в кассационный департамент, опять суд, опять жалоба, — и пошла писать.
Мы с полчаса самым отчаянным образом бременили землю, и в течение всего этого времени я
не имел никакой иной мысли, кроме:"А что бы такое съесть или выпить?"
Не то чтобы я был голоден, — нет, желудок мой был даже переполнен, — а
просто не идет в голову ничего, кроме глупой мысли о еде.
Конечно, было тут и
не без опасений — как бы
не осрамиться перед иностранными гостями, — но когда мы стали с Прокопом считать по пальцам, сколько у нас статистиков, то
просто даже остолбенели от удивления.
Второе заседание началось с объявления Кеттле, что он пятьдесят лет занимается статистикой и нигде
не встречал такого горячего сочувствия к этой науке, как в России."Поэтому, — присовокупил он любезно, — я
просто прихожу к заключению, что Россия есть настоящее месторождение статистики…"
Оказалось, что все это
не больше как подпольная интрига, в которой деятельными лицами являлись агенты Прокопа и жертвою которой должен был пасть молодой Хлестаков! Что и Гаврюшка, и Иуда Стрельников —
не только
не лжесвидетели, но
просто благонамереннейшие люди, изъявившие согласие, за известную плату, надуть моих новых пархатых родственников!
Им, по-видимому, казалось даже странным, что на обсуждение их предлагается вопрос о каких-то родственниках, тогда как всем известно, что никаких заинтересованных в этом деле родственников нет, а есть
просто шайка пархатых жидов, которые, по старинной ненависти к христианству, нанимают легкомысленного Хлестакова, чтобы терзать человека за то, что он
не пропускает ни одной обедни!
Первый отзывался, что ему нужны деньги, ибо он только что приторговал дом у своего соседа с правой стороны, а затем намерен приторговать дом у соседа с левой стороны; а второй даже отзывов никаких
не давал, а просто-напросто продолжал лазить в шкатулку.
И тут Прокоп
не сказал слова. Он даже
не стал расспрашивать, кому намерены верхотурцы воздвигнуть монумент, ему ли, Прокопу, Губошлепову ли, Проходимцеву ли или, наконец, тому"неизвестному богу", которому некогда воздвигали алтари древние нежинские греки. Он вынул из кармана двадцатипятирублевый билет и так
просто вручил его голове, что присутствующие были растроганы до слез и тут же взяли с Прокопа слово, что он
не уедет в Верхоянск,
не отведав у головы хлеба-соли.
Ведь ежели я стану смеяться или пугать
просто: как, дескать, оно смешно или омерзительно! — это, быть может, покажется несколько глупым; а ежели я захочу смеяться или пугать вплотную, то
не найдусь ли я вынужденным прежде всего подвергнуть осмеянию самые причины, породившие те факты, которые возбуждают во мне смех или ужас?
В мировые судьи выбираться — но мы
не только законов
не знаем, а
просто двух фраз толково связать
не можем — только смех один!
Но"нужный человек"охотно пьет с кадыком шампанское, когда же речь заходит о предприятии, — смотрит так ясно и даже строго, что
просто душа в пятки уходит!"Зайдите-с","наведайтесь-с","может быть, что-нибудь и окажется полезное" — вот ответы, которые получает бедный кадык, и, весь полный надежд, начинает изнурительную ходьбу по передним и приемным, покуда наконец самым очевидным образом
не убедится, что даже швейцар"нужного человека" — и тот тяготится им.