Старый князь сидел молча, сбоку поглядывая своими блестящими глазками на Каренина, и Степан Аркадьич понял, что он придумал уже какое-нибудь словцо, чтоб отпечатать этого
государственного мужа, на которого, как на стерлядь, зовут в гости.
Очевидец (в то время едва вышедший из отрочества, ныне старец, увенчанный славою поэта и
государственного мужа) описывает следующим образом кровавое позорище:
— Между архиереями встречаются очень хорошие и даровитые люди, — сказал фон Корен. — Жаль только, что у многих из них есть слабость — воображать себя
государственными мужами. Один занимается обрусением, другой критикует науки. Это не их дело. Они бы лучше почаще в консисторию заглядывали.
Да ведь эти дети будут своим детям, а те своим внукам рассказывать, как священнейший анекдот, что сановник,
государственный муж (а я всем этим к тому времени буду) удостоил их… и т. д. и т. д.
Неточные совпадения
— Отчего же вы не любите
мужа? Он такой замечательный человек, — сказала жена посланника. —
Муж говорит, что таких
государственных людей мало в Европе.
— Решения, какого-нибудь решения, Алексей Александрович. Я обращаюсь к тебе теперь («не как к оскорбленному
мужу», хотел сказать Степан Аркадьич, но, побоявшись испортить этим дело, заменил это словами:) не как к
государственному человеку (что̀ вышло не кстати), а просто как к человеку, и доброму человеку и христианину. Ты должен пожалеть ее, — сказал он.
Как раз в это время в Узле открывалось отделение
государственного банка, и
мужья двух сестриц сразу получили места директоров.
Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах
государственных, он всегда ждет жениха,
мужа, властелина.
Несмотря на такой исход,
государственная карьера Горохова была уже подорвана. Мир был заключен, но на условиях, очень и очень нелегких. Наденька потребовала, во-первых, чтоб в кабинете
мужа была поставлена кушетка; во-вторых, чтоб Володька, всякий раз, как идет в кабинет заниматься, переносил и ее туда на руках и клал на кушетку, и, в-третьих, чтобы Володька, всякий раз, как Наденьке вздумается, сейчас же бросал и свои гадкие бумаги, и свое противное государство и садился к ней на кушетку.