Неточные совпадения
Приедет, бывало, в расправу и разложит все эти аппараты: токарный станок,
пилы разные, подпилки, сверла, наковальни, ножи такие страшнейшие, что хоть быка ими резать; как соберет на другой день
баб с ребятами — и пошла вся эта фабрика в действие: ножи точат, станок гремит, ребята ревут,
бабы стонут, хоть святых вон понеси.
Если б большая часть этого потомства не
была в постоянной отлучке из дому по случаю разных промыслов и торговых дел, то, конечно, для помещения его следовало бы выстроить еще по крайней мере три такие избы; но с Прохорычем живет только старший сын его, Ванюша, малый лет осьмидесяти, да
бабы, да малые ребята, и весь этот люд он содержит в ежовых рукавицах.
Змеищев. Знаю, знаю; я сегодня видел твою невесту: хорошенькая. Это ты хорошо делаешь, что женишься на хорошенькой. А то вы, подьячие, об том только думаете, чтоб
баба была; ну, и наплодите там черт знает какой чепухи.
Первый случай
был в Черноборском уезде. В селе Березине произошел пожар; причина пожара заключалась в поджоге, признаки которого
были слишком очевидны, чтобы дать место хотя малейшему сомнению. Оставалось раскрыть, кто
был виновником поджога, и
был ли он умышленный или неумышленный. Среди разысканий моих по этому предмету являются ко мне мужик и
баба, оба очень молодые, и обвиняют себя в поджоге избы. При этом рассказывают мне и все малейшие подробности поджога с изумительною ясностию и полнотою.
Бил я и на то, что какая-нибудь скрытая связишка у
бабы была; однако и семьяне, и весь мир удостоверили, что
баба во всех отношениях вела себя примерно; бил и на то, что,
быть может, ревность
бабу мучила, — и это оказалось неосновательным.
Не по нраву ей, что ли, это пришлось или так уж всем естеством
баба пагубная
была — только стала она меня оберегаться. На улице ли встретит — в избу хоронится, в поле завидит — назад в деревню бежит. Стал я примечать, что и парни меня будто на смех подымают; идешь это по деревне, а сзади тебя то и дело смех да шушуканье."Слышь, мол, Гаранька, ночесь Парашка от тоски по тебе задавиться хотела!"Ну и я все терпел; терпел не от робости, а по той причине, что развлекаться мне пустым делом не хотелось.
С тем я и ушел. Много я слез через эту
бабу пролил! И Христос ее знает, что на нее нашло! Знаю я сам, что она совсем не такая
была, какою передо мной прикинулась; однако и денег ей сулил, и извести божился — нет, да и все тут. А не то возьмет да дразнить начнет:"Смотри, говорит, мне лесничий намеднись платочек подарил!"
— Иду я, ваше благородие, в волостное — там, знашь, всех нас скопом в работу продают; такие
есть и подрядчики, — иду я в волостное, а сам горько-разгорько плачу: жалко мне, знашь, с бабой-то расставаться. Хорошо. Только чую я, будто позаде кто на телеге едет — глядь, ан это дядя Онисим."Куда, говорит, путь лежит?"
"
Было это, братец ты мой, по весне дело; на селе у нас праздник
был большой; только пришла она, стала посередь самого села, мычит: «ба» да «ба» — и вся недолга. Сидел я в ту пору у себя в избе у самого окошечка; гляжу,
баба посередь дороги ревмя ревет.
А барыня ихняя не взаправду
была барыня, а Немцова, слышь, жена управителя. И слух
был про нее такой, что эку
бабу охаверную да наругательницу днем с огнем поищи — не сыщешь. Разогнала она народ весь, кормить не кормит, а работы до истомы всякой — с утра раннего до вечера позднего рук не покладывай: известно, не свои животы, а господские!
А она знай шагает и на нас не смотрит, ровно как, братец ты мой, в тумане у ней головушка ходит. Только взялась она за дверь, да отворить-то ее и не переможет… Сунулась
было моя
баба к ней, а она тут же к ногам-то к ее и свалилася, а сама все мычит «пора» да «пора», да барыню, слышь, поминает… эка оказия!
— Ну, — говорю, —
баба! ин
быть по-твоему! а все, говорю, пойтить надо к соседу (Влас старик у нас в соседах жил, тоже мужичок смиренный, боязливый): может, он и наставит нас уму-разуму.
— Коли не ругаться! ругаться-то ругают, а не что станешь с ним делать! А по правде, пожалуй, и народ-от напоследях неочеслив [72] становиться стал!"Мне-ка, говорит, чего надобе, я, мол, весь тут как
есть — хочь с кашей меня
ешь, хочь со щами хлебай…"А уж хозяйка у эвтого у управителя, так, кажется, зверя всякого лютого лютее. Зазевает это на
бабу, так ровно, прости господи, черти за горло душат, даже обеспамятеет со злости!
— Видел. Года два назад масло у них покупал, так всего туточка насмотрелся. На моих глазах это
было: облютела она на эту самую на Оринушку… Ну, точно,
баба, она ни в какую работу не подходящая, по той причине, что убогая — раз, да и разумом бог изобидел — два, а все же християнский живот, не скотина же… Так она таскала-таскала ее за косы, инно жалость меня взяла.
— А ему что! Он в эвто дело и входить не хочет! Это, говорит, дело женское; я ей всех
баб и девок препоручил; с меня, мол, и того
будет, что и об мужиков все руки обшаркал… право! така затейная немчура…
Уж на что
была мягка моя
баба, а урезонилась,"Ин
быть, говорит, дедушко, по-твоему" — А гостья-то знай на печке стонет.
Конечно, сударь, и отец и дед мой, все
были люди семьянистые, женатые; стало
быть, нет тут греха. Да и бог сказал:"Не добро быти единому человеку". А все-таки какая-нибудь причина тому
есть, что писание, коли порицает какую ни на
есть вещь или установление или деяние, не сравнит их с мужем непотребным, а все с девкой жидовкой, с женой скверной. Да и Адам не сам собой в грехопадение впал, а все через Евву. Оно и выходит, что
баба всему будто на земле злу причина и корень.
После него все пошло по-новому. Сперва поселился Мокей зюздинский с
бабами, а за ним семей еще боле десятка перетащилось. Старцы наши заметно стали к ним похаживать, и пошел у них тут грех и соблазн великий. Что при старике Асафе
было общее, — припасы ли, деньги ли, — то при Мартемьяне все врозь пошло; каждый об том только и помыслу имел, как бы побольше милостыни набрать да поскорее к любовнице снести.
Ну, это, говорит, много: неравно облопаешься: ты, мол, и без того три дня у нас тутотка живешь, всю снедь от нас тащишь, так, по этому судя, и полторы сотни тебе за глаза
будет…"Только он
было ее и застращивать, и просить примался — уперлась
баба, да и вся недолга, а без ее, то
есть, приказу видит, что ему никакого дела сделать нельзя.
— Аи Омельке сказывала, — отвечает бойкая
баба, не конфузясь, — тебе, стало
быть, завидно, что ли?
— Следим… шестую неделю, можно сказать, денно и нощно следим… так как же ему не быть-то-с? Это все одно что
бабе понести, да в десятый месяц не родить-с…
На этот крик выбежала
баба высокая и плотная, в синем сарафане, подвязанная черным платком. Это
была сама хозяйка дома, которая вмиг поняла, в чем дело.