Неточные совпадения
Стоит только припомнить сказки о «почве» со всею свитою условных форм общежития, союзов и проч., чтобы
понять, что вся наша бедная жизнь замкнута тут, в бесчисленных и перепутанных разветвлениях
принципа обуздания, из которых мы тщетно усиливаемся выбраться то с помощью устного и гласного судопроизводства, то с помощью переложения земских повинностей из натуральных в денежные…
— Ты паскудник! ты этого не
понимаешь! — отвечает Плешивцев, — ты всюду со своей арифметикой лезешь, из всего сухую формулу хочешь сделать, а для меня совсем другое важно. Для тебя животворящий
принцип — палка! а для меня этого мало. И палка, сударь, нема, коли в ней любви действо не проявляется!
Неточные совпадения
Если бы Грустилов стоял действительно на высоте своего положения, он
понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство в административный
принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное начало, только тогда может считать себя достигающим полезных целей, когда оно концентрируется в известных пределах.
Он сравнивал ее с другими, особенно «новыми» женщинами, из которых многие так любострастно поддавались жизни по новому учению, как Марина своим любвям, — и находил, что это — жалкие, пошлые и более падшие создания, нежели все другие падшие женщины, уступавшие воображению, темпераменту, и даже золоту, а те будто бы
принципу, которого часто не
понимали, в котором не убедились, поверив на слово, следовательно, уступали чему-нибудь другому, чему простодушно уступала, например, жена Козлова, только лицемерно или тупо прикрывали это
принципом!
Ах, Ламберт, ты ничего не
понимаешь: ты глуп, как палец; я говорю тебе теперь об этих
принципах, а ты, верно, ничего не
понимаешь.
Главные качества графа Ивана Михайловича, посредством которых он достиг этого, состояли в том, что он, во-первых, умел
понимать смысл написанных бумаг и законов, и хотя и нескладно, но умел составлять удобопонятные бумаги и писать их без орфографических ошибок; во-вторых, был чрезвычайно представителен и, где нужно было, мог являть вид не только гордости, но неприступности и величия, а где нужно было, мог быть подобострастен до страстности и подлости; в-третьих, в том, что у него не было никаких общих
принципов или правил, ни лично нравственных ни государственных, и что он поэтому со всеми мог быть согласен, когда это нужно было, и, когда это нужно было, мог быть со всеми несогласен.
Романтики не
понимают по-настоящему
принципа личности и свободы.