Неточные совпадения
Я, по крайней мере, сильно склоняюсь в пользу этого предположения, хотя, увы! и
понимаю, что мое личное убеждение и бессильно ввиду предписаний
закона!
— Да, батюшка! — говорил он Антошке, — вы правду сказывали! Это не промышленник, а истукан какой-то! Ни духа предприимчивости, ни понимания экономических
законов… ничего! Нет-с! нам не таких людей надобно! Нам надобно совсем других людей…
понимаете? Вот как мы с вами, например! А?
Понимаете? вот как мы с вами?
–"Неблагонамеренные" — это слишком сильно сказано, j'en conviens. Mais се sont des niaises [согласен. Но это — дурочки (франц.)] — от этого слова я никогда не откажусь. Это какие-то утопистки стенографистики и телеграфистики! А утопизм, mon cher, никогда до добра не доводит. Можно упразднять азбуку de facto: [фактически (лат.)] взял и упразднил — это я
понимаю; но чтоб прийти и требовать каких-то
законов об упразднении — c'est tout bonnement exorbitant. [это уж чересчур (франц.)]
Головлев долго что-то рассказывал, возбуждая общую веселость, но я уже не слушал. Теперь для меня было ясно, что меня все
поняли. Филофей Павлыч вскинул в мою сторону изумленно-любопытствующий взор; Добрецов — язвительно улыбнулся. Все говорили себе:"Каков! приехал
законы предписывать!" — и единодушно находили мою претензию возмутительною.
Ужели можно предположить, что, поступая таким образом, эти люди
понимали, что они обездоливают и продают то самое государство, которое их приютило, поставило под защиту своих
законов и даже дало средства нажиться?
— Многие из вас, господа, не
понимают этого, — сказал он, не то гневно, не то иронически взглядывая в ту сторону, где стояли члены казенной палаты, — и потому чересчур уж широкой рукой пользуются предоставленными им прерогативами. Думают только о себе, а про старших или совсем забывают, или не в той мере помнят, в какой по
закону помнить надлежит. На будущее время все эти фанаберии должны быть оставлены. Яздесь всех критикую, я-с. А на себя никаких критик не потерплю-с!
Войницкий. Постой. Очевидно, до сих пор у меня не было ни капли здравого смысла. До сих пор я имел глупость думать, что это имение принадлежит Соне. Мой покойный отец купил это имение в приданое для моей сестры. До сих пор я был наивен,
понимал законы не по-турецки и думал, что имение от сестры перешло к Соне.
— Я, — мол, — хоть не вижу, но чувствую, и не о бытии его спрашиваю, а — как
понять законы, по коим строится им жизнь?
— Это пусть врут, которые ежели не могут по своему необразованию
понимать законов, а я, слава богу, могу все понять! — проговорил он и отошел с видом человека, убежденного в своем превосходстве и который только напрасно разговаривал с необразованной матросней.
Войницкий. Постой… Очевидно, до сих пор у меня не было ни капли здравого смысла. До сих пор я имел глупость думать, что это имение принадлежит Соне. Мой покойный отец купил это имение в приданое для моей сестры. До сих пор я был наивен,
понимал законы не по-турецки и думал, что именье от сестры перешло к Соне.
Неточные совпадения
Наконец он не выдержал. В одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им для Глупова,
закон. И хотя он
понимал, что этот путь распубликования
законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
Он забывал, как ему потом разъяснил Сергей Иванович, тот силлогизм, что для общего блага нужно было свергнуть губернского предводителя; для свержения же предводителя нужно было большинство шаров; для большинства же шаров нужно было дать Флерову право голоса; для признания же Флерова способным надо было объяснить, как
понимать статью
закона.
Левин стоял довольно далеко. Тяжело, с хрипом дышавший подле него один дворянин и другой, скрипевший толстыми подошвами, мешали ему ясно слышать. Он издалека слышал только мягкий голос предводителя, потом визгливый голос ядовитого дворянина и потом голос Свияжского. Они спорили, сколько он мог
понять, о значении статьи
закона и о значении слов: находившегося под следствием.
— Она так жалка, бедняжка, так жалка, а ты не чувствуешь, что ей больно от всякого намека на то, что причиной. Ах! так ошибаться в людях! — сказала княгиня, и по перемене ее тона Долли и князь
поняли, что она говорила о Вронском. — Я не
понимаю, как нет
законов против таких гадких, неблагородных людей.
Раскольников, говоря это, хоть и смотрел на Соню, но уж не заботился более:
поймет она или нет. Лихорадка вполне охватила его. Он был в каком-то мрачном восторге. (Действительно, он слишком долго ни с кем не говорил!) Соня
поняла, что этот мрачный катехизис [Катехизис — краткое изложение христианского вероучения в виде вопросов и ответов.] стал его верой и
законом.