Неточные совпадения
Я
знаю, впрочем, что
не выйдет
ничего.
— А та и крайность, что
ничего не поделаешь. Павел-то Павлыч, покудова у него крепостные были, тоже с умом был, а как отошли, значит, крестьяне в казну — он и
узнал себя. Остались у него от надела клочочки — сам оставил: всё получше, с леском, местечки себе выбирал — ну, и
не соберет их. Помаялся, помаялся — и бросил. А Сибирян эти клочочки все к месту пристроит.
— А прочие — кто невинно падшим объявился, а кто в приказчики к немцу нанялся.
Ничего — немцы нашими
не гнушаются покудова. Прохора-то Петрова, чай,
знаете?
Я
знаю многих строгих моралистов, которые находят это явление отвратительным. Я же хотя и
не имею
ничего против этого мнения, но
не могу, с своей стороны,
не присовокупить: живем помаленьку!
— Имение его Пантелей Егоров, здешний хозяин, с аукциона купил. Так, за
ничто подлецу досталось. Дом снес, парк вырубил, леса свел, скот выпродал… После музыкантов какой инструмент остался — и тот в здешний полк спустил.
Не узнаете вы Грешищева! Пантелей Егоров по нем словно француз прошел! Помните, какие караси в прудах были — и тех всех до одного выловил да здесь в трактире мужикам на порции скормил! Сколько деньжищ выручил — страсть!
— Извините, Сергей Иваныч, я вредным идеям
не обучался-с. В университетах
не бывал-с.
Знаю, что вредные, и больше мне
ничего не требуется! да-с!
—
Не знаю; до сих пор
ничего замечательного
не вижу… Понял я из ваших слов одно: что господин Парначев пропагандирует своевременную уплату недоимок — так ведь это
не возбраняется!
Ничего мы
не знаем, мой друг, и если бы начальство за нас
не бодрствовало — что бы мы были!
— Я
знаю, что вы хотите сказать, — остановил он меня, — вы усердны, молодой человек! — в этом отказать вам нельзя! Но вы слишкомусердны, а это такой недостаток, перед которым даже совершенная бездеятельность представляется качеством далеко
не бесполезным. Я более
ничего не имею прибавить вам.
— Еще бы! Разумеется, кому же лучше
знать! Я об том-то и говорю: каковы в Петербурге сведения! Да-с, вот извольте с такими сведениями дело делать! Я всегда говорил:"Господа! покуда у вас нет живогоисследования, до тех пор все равно, что вы
ничего не имеете!"Правду я говорю? правду?
Я
знал, например, много таких карьеристов, которые, никогда
не читав ни одной русской книги и получив научно-литературное образование в театре Берга, так часто и так убежденно повторяли:"la litterature russe — parlez moi de Гa!"[
не говорите мне о русской литературе! (франц.)] или «ah! si l'on me laissait faire, elle n'y verrait que du feu, votre charmante litterature russe!» [ах, будь это в моей власти, я бы сжег ее, вашу очаровательную русскую литературу! (франц.)] — что люди, даже более опытные, но тоже
ничего не читавшие и получившие научно-литературное образование в танцклассе Кессених, [Танцкласс этот был знаменит в сороковых годах и помещался в доме Тарасова, у Измайловского моста.
— И все-таки скажу тебе: говоришь ты, ровно балалайка бренчишь, а
ничего в нашем деле
не смыслишь. У нас колесо-то с каких пор заведено? Ты
знаешь ли?
— Такая тут у нас вышла история! такая история! Надо вам сказать, что еще за неделю перед тем встречает меня Петр Петрович в городе и говорит:"Приезжай шестого числа в Вороново, я Машу замуж выдаю!"Ну, я,
знаете, изумился, потому
ничего этакого
не видно было…
Тебеньков тем опасен, что он
знает (или, по крайней мере, убежден, что
знает), в чем суть либеральных русских идей, и потому, если он раз решится покинуть гостеприимные сени либерализма, то, сильный своими познаниями по этой части, он на все резоны будет уже отвечать одно: «Нет, господа! меня-то вы
не надуете! я сам был „оным“! я
знаю!» И тогда вы
не только
ничего с ним
не поделаете, а, напротив того, дождетесь, пожалуй, того, что он, просто из одного усердия, начнет открывать либерализм даже там, где есть лишь невинность.
— Да
не выступит этот вопрос! А ежели и выступит, то именно только как теоретический вопрос, который нелишне обсудить! Ты
знаешь, как они охотно становятся на отвлеченную точку зрения! Ведь в их глазах даже мужчина — только вопрос, и больше
ничего!
Я уж
не впервые слышу эту угрозу из уст Лукьяныча. Всякий раз, как я приезжаю в Чемезово, он считает своим долгом пронзить меня ею. Мало того: я отлично
знаю, что он никогда
не решится привести эту угрозу в действие, что с его стороны это только попытка уязвить меня, заставить воспрянуть духом, и
ничего больше. И за всем тем, всякий раз, как я слышу эту просьбу «ослобонить», я невольно вздрагиваю при мысли о той беспомощности, в которой я найдусь, если вдруг, паче чаяния, стрясется надо мной такая беда.
— Нет,
не то что привыкла, а так как-то. Я
не принуждала себя, а просто само собой сделалось. Терпелив он был. Вот и хозяйством я занялась — сама
не знаю как. Когда я у папеньки жила,
ничто меня
не интересовало — помнишь? Любила я, правда, помечтать, а спроси, об чем — и сама сказать
не сумею. А тут вдруг…
— А я, мой друг, так-таки и
не читала
ничего твоего. Показывал мне прошлою зимой Филофей Павлыч в ведомостях объявление, что книга твоя продается, — ну, и сбиралась всё выписать, даже деньги отложила. А потом, за тем да за сем — и пошло дело в длинный ящик! Уж извини, Христа ради, сама
знаю, что
не по-родственному это, да уж…
— Я
не имею чести
знать Короната Савича, — обратился он ко мне, — и, конечно,
ничего не могу сказать против выбора им медицинской карьеры. Но, за всем тем, позволяю себе думать, что с его стороны пренебрежение к юридической карьере, по малой мере, легкомысленно, ибо в настоящее время профессия юриста есть самая священная из всех либеральных профессий, открытых современному человеку.
— Но ведь это логически выходит из всех твоих заявлений! Подумай только: тебя спрашивают, имеет ли право француз любить свое отечество? а ты отвечаешь:"Нет,
не имеет, потому что он приобрел привычку анализировать свои чувства, развешивать их на унцы и граны; а вот чебоксарец — тот имеет, потому что он
ничего не анализирует, а просто идет в огонь и в воду!"Стало быть, по-твоему, для патриотизма нет лучшего помещения, как невежественный и полудикий чебоксарец, который и границ-то своего отечества
не знает!
Нет! я
знаю одно: в бывалые времена, когда еще чудеса действовали, поступки и речи, подобные тем, которые указаны выше, наверное
не остались бы без должного возмездия. Либо земля разверзлась бы, либо огонь небесный опалил бы — словом сказать, непременно что-нибудь да случилось бы в предостерегательном и назидательном тоне. Но
ничего подобного мы нынче
не видим. Люди на каждом шагу самым несомненным образом попирают идею государственности, и земля
не разверзается под ними. Что же это означает, однако ж?
Зная и видя все это, конечно,
ничего другого
не остается, как радоваться и восклицать: вот благословенные страны, для которых
ничто не остается неразъясненным! вот счастливые люди, которые могут с горделивым сознанием сказать себе, что каждый их поступок, каждый шаг проникнут идеей государственности!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе
ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Черт его
знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора,
ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше
ничего нет?
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с
ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы!
не нашли другого места упасть! И растянулся, как черт
знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Подлее его
ничего на свете
не знаю.
Стародум. А того
не знают, что у двора всякая тварь что-нибудь да значит и чего-нибудь да ищет; того
не знают, что у двора все придворные и у всех придворные. Нет, тут завидовать нечему: без знатных дел знатное состояние
ничто.