Неточные совпадения
Представить себе русского бюрократа, который относился бы
к себе самому, яко
к бюрократу, без некоторого глумления, не только трудно, но даже
почти невозможно.
Он облюбует и натравит свою жертву издалека,
почти не прикасаясь
к ней и строго стараясь держаться в стороне, в качестве благородного свидетеля.
Он лжет искренно, без всякой для себя пользы и притом
почти всегда со слезами на глазах, и вот это-то именно и составляет главную опасность его лжей, — опасность,
к сожалению, весьма немногими замечаемую и вследствие этого служащую источником бесчисленных промахов.
— Смеется… писатель! Смейтесь, батюшка, смейтесь! И так нам никуда носу показать нельзя! Намеднись выхожу я в свой палисадник — смотрю, а на клумбах целое стадо Васюткиных гусей пасется. Ну, я его
честь честью: позвал-с, показал-с. «Смотри, говорю, мерзавец! любуйся! ведь по-настоящему в остроге сгноить за это тебя мало!» И что ж бы, вы думали, он мне на это ответил? «От мерзавца слышу-с!» Это Васютка-то так поговаривает! ась? от кого, позвольте узнать, идеи-то эти
к ним лопали?
— Так, балую. У меня теперь
почесть четверть уезда земли-то в руках. Скупаю по малости, ежели кто от нужды продает. Да и услужить хочется — как хорошему человеку не услужить! Все мы боговы слуги, все друг дружке тяготы нести должны. И с твоей землей у меня купленная земля по смежности есть. Твои-то клочки
к прочим ежели присовокупить — ан дача выйдет. А у тебя разве дача?
Это доказывается одним тем, что он богат (следовательно,
чтит"собственность"), что он держит в порядке семью (следовательно,
чтит"семейный союз"), что он, из уважения"
к вышнему начальству", жертвует на"общеполезное устройство"(следовательно,
чтит союз государственный).
Ненависть
к «дураку» возводится
почти на степень политического и социального принципа.
Подходит он на цыпочках,
почти неслышно,
к самому столу, за которым я сижу.
Все это делалось
почти бескорыстно, потому что Дерунов отбояривался домашнею провизией, присылаемой из
К., и тем, что крестил детей у Зачатиевского, причем давал на зубок выигрышный билет с пожеланием двухсот тысяч.
Вследствие этого любовь и доверие дворянства
к гостеприимному воплинскому хозяину росли не по дням, а по часам, и не раз шла даже речь о том, чтоб
почтить Утробина крайним знаком дворянского доверия, то есть выбором в предводители дворянства, но генерал, еще полный воспоминаний о недавнем славном губернаторстве, сам постоянно отклонял от себя эту
честь.
Приехал
к нему в побывку сын, новоиспеченный двадцатилетний титулярный советник, молодой человек, с
честью прошедший курс наук в самых лучших танцклассах того времени и основательно изучивший всего Поль де Кока.
К удивлению, преобразовательные затеи Петеньки не встретили
почти никакого отпора со стороны генерала.
Сам Антон
к этому времени раздобрел так, что стал
почти неузнаваем.
Он сделался апатичен, брюзглив,
почти близок
к разрушению.
Почти беспрерывно он обращался
к отцу с требованием денег, и надо отдать справедливость генералу, он редко отказывал.
— Помилуйте, ваше превосходительство! даже осчастливите-с! Авдотья Григорьевна! — крикнул он, приотворив дверь в соседнюю комнату, — чайку-то! да сами-с! сами подайте! Большого гостя принимаем! Такого гостя! такого гостя, что, кажется, и не чаяли себе никогда такой
чести! — продолжал он, уже обращаясь
к Петеньке.
— Какой он молодой — сорок лет с лишком будет! Приехал он сюда, жил смирно,
к помещикам не ездил, хозяйством не занимался, землю своим же бывшим крестьянам
почесть за ничто сдавал — а выжили!
По-настоящему, ему тогда же следовало, не конфузясь, объяснить недоразумение и возразить:"Да я именно, ваше превосходительство, так и имел
честь почтительнейше полагать!" — но,
к несчастию, обстоятельства как-то так сложились, что он не успел ни назад отступить, ни броситься в сторону, да так и остался с почтительнейшим докладом на устах.
Разумеется, первою моею мыслью по приезде
к К. была мысль о женщине, cet etre indicible et mysterieux, [существе таинственном и неизъяснимом (франц.)]
к которому мужчина фаталистически осужден стремиться. Ты знаешь, что две вещи: l'honneur et le culte de la beaute [
честь и культ красоты (франц.)] — всегда были краеугольными камнями моего воспитания. Поэтому ты без труда поймешь, как должно было заботить меня это дело. Но и в этом отношении все, по-видимому, благоприятствует мне.
Почти все наши старшие офицеры женаты; стало быть, если б даже не было помещиц (а их, по слухам, достаточно, и притом большая часть принадлежит
к числу таких, которым, как у нас в школе говаривали, ничто человеческое не чуждо), то можно будет ограничиться и своими дамами.
И таким образом —
почти ежедневно. Я каждое утро слышу его неровные шаги, направляющиеся
к моей комнате, и жду оскорбления. Однажды — это был памятный для меня день, Serge! — он пришел ко мне, держа в руках листок"Городских и иногородных афиш"(c'est la seule nourriture intellectuelle qu'il se permet, l'innocent! [это единственная умственная пища, которую он себе позволяет, простофиля! (франц.)]).
Любовь, мой друг, — это святыня,
к которой нужно приближаться с осторожностью,
почти с благоговением, и вот почему мне не совсем нравится слово «тррах», которое ты употребил в письме своем.
К довершению досады, даже"Городские и иногородные афиши"
почти целый месяц не доходят до меня.
— Ах, что ты! чем же ты мне мешать можешь! Если б и были у меня занятия, то я для родного должна их оставить. Я родных
почитаю, мой друг, потому что ежели мы родных
почитать не станем, то что же такое будет! И Савва Силыч всегда мне внушал, что почтение
к родным есть первый наш долг. Он и об тебе вспоминал и всегда с почтением!
— И представь себе, какую клевету на него взвели: будто он у них Гулино отнял! У них! Гулино! знаешь: это как
к селу-то подъезжаешь, у самой
почти что околицы — тут у меня еще прехорошенькая сосновая рощица нынче пошла!
Но, увы! глыба так заурядно,
почти бессмысленно покачивалась, вместе с креслом, в котором она сидела, и при этом так маслено косила глазами по направлению
к Машеньке, что мне сделалось ясно, что она ничего не сознавала.
Он, молодой-то человек, давно уж порешил, что ему тамлучше — благороднее! — а нам, старцам, все думается:"Ах, да ведь он тампогибнет!"И в нас вдруг просыпается при этом вся сумма того теплого,
почти страстного соболезнования
к гибнущему, которым вообще отличается сердобольная и не позабывшая принципов гуманности половина поколения сороковых годов.
— Извольте. Почтеннейший дядюшка! имею
честь представить вам моего… как бы вам это объяснить! Ну, одним словом, вы понимаете… всегда, всегда мы вместе… Душка!! — прибавила она, жадно прилипая губами
к лицу своего мужа.
— Я не имею
чести знать Короната Савича, — обратился он ко мне, — и, конечно, ничего не могу сказать против выбора им медицинской карьеры. Но, за всем тем, позволяю себе думать, что с его стороны пренебрежение
к юридической карьере, по малой мере, легкомысленно, ибо в настоящее время профессия юриста есть самая священная из всех либеральных профессий, открытых современному человеку.
— Против современного направления умов-с. Против тех недозрелых и, смею так выразиться, нетерпимых теорий, которые предъявляются со стороны известной части молодого поколения,
к которому, впрочем, имею
честь принадлежать и я.
Из обращения Тейтча
к германскому парламенту мы узнали, во-первых, что человек этот имеет общее a tous les coeurs bien nes [всем благородным сердцам (франц.)] свойство любить свое отечество, которым он
почитает не Германию и даже не отторгнутые ею, вследствие последней войны, провинции, а Францию; во-вторых, что, сильный этою любовью, он сомневается в правильности присоединения Эльзаса и Лотарингии
к Германии, потому что с разумными существами (каковыми признаются эльзас-лотарингцы) нельзя обращаться как с неразумными, бессловесными вещами, или, говоря другими словами, потому что нельзя разумного человека заставить переменить отечество так же легко, как он меняет белье; а в-третьих, что, по всем этим соображениям, он находит справедливым, чтобы совершившийся факт присоединения был подтвержден спросом населения присоединенных стран, действительно ли этот факт соответствует его желаниям.
Почта приходила
к нам из Петербурга два раза в неделю, да и то в десятый день.
Дойдя до такого
почти безнадежного результата, спутники мои чувствуют, однако, что зашли уж слишком далеко. Поэтому в мнениях их происходит минутная реакция, выразителем которой,
к удивлению, является Павел Матвеич.
Вопрос этот сначала словно ошеломил собеседников, так что последовала короткая пауза, во время которой Павел Матвеич, чтоб скрыть свое смущение, поворотился боком
к окну и попробовал засвистать. Но Василий Иваныч, по-видимому, довольно твердо помнил, что главная обязанность культурного человека состоит в том, чтобы выходить с
честью из всякого затруднения, и потому колебался недолго.