Неточные совпадения
Та самая женщина, которая,
живя в одном из больших цивилизованных центров, увидела бы
в Цыбуле не больше как l'homme au gros maggot, [толстосума (франц.)]
в захолустье — мирится с ним совершенно, мирится как с человеком, даже независимо от его magot.
Прежде всего мы обратились к Очищенному. Это был своего рода Одиссей, которого жизнь представляла такое разнообразное сцепление реального с фантастическим, что можно было целый месяц
прожить в захолустье, слушая его рассказы, и не переслушать всего. Почтенный старичок охотно согласился на нашу просьбу и действительно рассказал сказку столь несомненно фантастического характера, что я решался передать ее здесь дословно, ничего не прибавляя и не убавляя. Вот она.
— Со своей стороны, я нахожу, что обед был хотя и простой, но сытный, — сказал я, — а это, по моему мнению, главное. Единственный серьезный недостаток, в котором можно упрекнуть перечисленное вами меню, — это обилие супов, сообщающее трапезе однообразие и даже некоторую унылость. Но недостаток этот вовсе не присущ буржуазии, а зависит преимущественно от того, что Колупаев
живет в захолустье, где не имеется в виду образцов…
Неточные совпадения
Но нет: я думаю, ты все был бы тот же, хотя бы даже воспитали тебя по моде, пустили бы
в ход и
жил бы ты
в Петербурге, а не
в захолустье.
Огудалова. Да оно и хорошо
в захолустье пожить, там и твой Карандышев мил покажется, пожалуй, первым человеком
в уезде будет, вот помаленьку и привыкнешь к нему.
— Лазаря петь! — повторил Василий Иванович. — Ты, Евгений, не думай, что я хочу, так сказать, разжалобить гостя: вот, мол, мы
в каком
захолустье живем. Я, напротив, того мнения, что для человека мыслящего нет
захолустья. По крайней мере, я стараюсь, по возможности, не зарасти, как говорится, мохом, не отстать от века.
Прошло пятнадцать лет, [Введение к «Тюрьме и ссылке», писанное
в мае 1854 года. (Прим. А. И. Герцена.)] «я
жил в одном из лондонских
захолустий, близ Примроз-Гиля, отделенный от всего мира далью, туманом и своей волей.
В конце 1852 года я
жил в одном из лондонских
захолустий, близ Примроз-Гилля, отделенный от всего мира далью, туманом и своей волей.