Неточные совпадения
Человек — странное существо; мне бы хотелось еще от вас получить, или,
лучше сказать, получать,
письма, — это первое совершенно меня опять взволновало. Скажите что-нибудь о наших чугунниках, [Чугунники — лицеисты 1-го курса, которым Энгельгардт роздал в 1817 г. чугунные кольца в знак прочности их союза.] об иных я кой-что знаю из газет и по
письмам сестер, но этого для меня как-то мало. Вообразите, что от Мясоедова получил год тому назад
письмо, — признаюсь, никогда не ожидал, но тем не менее был очень рад.
Благодарю вас, добрый Иван Дмитриевич, за все, что вы мне говорите в вашем
письме. Утешительно думать, что мы с вами неразлучны; признаюсь, я бы хотел, чтоб мы когда-нибудь соединились в одном городке, мне бы гораздо
лучше было; как-то здесь неудачно началось мое существование…
От Марьи Николаевны давно нет
писем. И Сергей Григорьевич как-то замолчал. Я все-таки к ним пишу;пускай
лучше бранят за частые
письма, нежели за молчание.
Приветствуйте за меня Анненковых. Я слышал, что она ожидает умножения семейства. Дай бог, чтоб это хорошо у них кончилось. К ним не пишу, Федор Федорович им будет рассказывать про нашу жизнь
лучше всякого
письма. Может быть, скажет многое, чего и нет…
Вы уже знаете печальную, тяжелую весть из Иркутска. Сию минуту принесли мне
письмо Волконского, который описывает кончину Никиты Муравьева и говорит, что с тою же почтою пишет к вам. Тяжело будет вам услышать это горе. Писать не умею теперь. Говорить бы еще мог, а
лучше бы всего вместе помолчать и подумать.
Все это тебе должно быть известно по прежним
письмам Розена, который был статистик
лучше, нежели я.
Сегодня отвечал Лебедю. Он мне пишет, что, если возвратят, бросает якорь, как и я, в Нижнем, а если нет, то переезжает в Ялуторовск. Я ему сказал, что рад его иметь сожителем в одном городе, но все-таки
лучше, если соединимся на Волге, где теперь Аннушка моя восхищается разливом этой главной артерии нашей земли… [В
письме — только буквы: «в. к. H. Н.»]
Досадно, что не могу тебя послушать, как Таня [Фонвизина] магически приказывает Юноше…
Письмо твое меня застало; ноге несколько
лучше, но все хромаю, когда приходится испытать процесс хождения… кажется, в первой половине ноября можно будет двинуться.
Благодарю за известие о водворении Бакунина в доме Лучших. Хорошо знать его на
хороших руках, но я хотел бы, чтоб ты мне сказал, на ком он затевает жениться? Может быть, это знакомая тебе особа — ты был дедушкой всех томских невест. И я порадовал бы его матушку, если б мог сказать ей что-нибудь положительное о выборе ее сына. Неизвестность ее тревожит, а тут всегда является Маремьяна. [Речь идет об M. А. Бакунине. Об этом — и в начале следующего
письма.]
–…вот как все сложилось несчастно. Я его, как он уехал, два года не любила, а только вспоминала очень тепло. Потом я опять начала любить, когда получила письмо, потом много писем. Какие же это были
хорошие письма! Затем — подарок, который надо, знаете, хранить так, чтобы не увидели, — такие жемчужины…
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это
письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади
хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Почтмейстер. Эх, Антон Антонович! что Сибирь? далеко Сибирь. Вот
лучше я вам прочту. Господа! позвольте прочитать
письмо!
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное
письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая…
лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Последнее ее
письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем были намеки на то, что она готова была помогать ему для успеха в свете и на службе, а не для жизни, которая скандализировала всё
хорошее общество.
— Я не переставая думаю о том же. И вот что я начал писать, полагая, что я
лучше скажу письменно и что мое присутствие раздражает ее, — сказал он, подавая
письмо.