Неточные совпадения
В
ответ на это Ершов
писал: «Буду так просто делиться с добрейшим П. А. [Плетневым] чем бог послал.
Скажи Павлу Сергеевичу, что я сегодня не могу ответить на его письмо с Степаном Яковлевичем. Впрочем, я к нему
писал в прошедшую субботу с Погодаевым — мое письмо было как бы
ответом на то, которое теперь получил от него. С Погодаевым я послал для Натальи Дмитриевны облатки, в переплете «Наль и Дамаянти» и газеты Петру Николаевичу от Матвея.
Сегодня
писал к князю и просил его позволить мне ехать в Тобольск для лечения — нетерпеливо жду
ответа в надежде, что мне не откажут в этой поездке. До того времени, если не сделается мне заметно хуже, думаю подождать с порошками, присланными Павлом Сергеевичем. Если же почему-нибудь замедлится мое отправление, начну и здесь глотать digitalis, хотя я не большой охотник до заочного лечения, особенно в такого рода припадках, которым теперь я так часто подвергаюсь.
Прасковья Егоровна непременно хочет, увидевши, в чем дело,
написать к своей матери в Париж с тем, чтобы ее
ответ на клевету, лично до нее относящуюся, напечатали в журнале.
Вы удивляетесь, что Ивану Александровичу отказали приехать в Тобольск, а я дивлюсь, что он просился. Надобно было просить ехать в виде золотоискателя. Я читал его письмо Орлову и
ответ Орлова. Странно только то, что Орлов при свидании в Москве с Ив. Ал. сказал, чтоб он
написал к нему и потом ничего не сделал. Впрочем, все это в порядке вещей… [И. А. Фонвизин просил разрешения поехать в Тобольск для свидания с братом.]
Два слова письменных в дополнение к письму вашего соименника, дорогой фотограф, в
ответ на ваши строки от 18 декабря… О кончине Вольфа — вы, верно, это уже знаете от Ж.Адамовны, к которой
писали из Тобольска. Он страдал жестоко пять месяцев. Горячка тифозная, а потом вода в груди. Смерть была успокоением, которого он сам желал, зная, что нет выздоровления.
К нему я
писал незадолго, и мое письмо осталось без
ответа.
…Сейчас
писал к шаферу нашему в
ответ на его лаконическое письмо. Задал ему и сожителю мильон лицейских вопросов. Эти дни я все и думаю и
пишу о Пушкине. Пришлось, наконец, кончить эту статью с фотографом. Я просил адмирала с тобой прислать мне просимые сведения. Не давай ему лениться — он таки ленив немножко, нечего сказать…
О девицах Бестужевых ничего положительного не умею вам сказать. Недавно я
писал к Елене Александровне, было дело. Когда получу
ответ, дам и вам сведения об них… Михаил Бестужев должен быть в Америке, он чем-тов Иркутской пароходной компании по Амуру.
Анненков никуда не назначен и нигде не заседает. Это московские бредни. Я был у Прасковьи Егоровны — она в насморке, не выезжает. Душеприказчик обещает завтра выслать в Минусинск деньги. Я уже
писал вчера об этом Фаленбергу. Фролов получил свои. Есть уже от них
ответ.
Он долго не мог понять того, что она написала, и часто взглядывал в ее глаза. На него нашло затмение от счастия. Он никак не мог подставить те слова, какие она разумела; но в прелестных сияющих счастием глазах ее он понял всё, что ему нужно было знать. И он написал три буквы. Но он еще не кончил писать, а она уже читала за его рукой и сама докончила и
написала ответ: Да.
Она требовала ответа о здоровье. Обломов,
написав ответ, сам отдал его Никите и прямо из передней выпроводил его на двор и провожал глазами до калитки, чтоб он не вздумал зайти на кухню и повторить там «клевету» и чтоб Захар не пошел провожать его на улицу.
Неточные совпадения
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев хотя перед смертью,
писал брату Сергею Ивановичу и, получив от него
ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович
писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил прощения у брата.
— Он
пишет, что не может понять, чего именно хочет Алексей Александрович, но что он не уедет без
ответа.
В конце мая, когда уже всё более или менее устроилось, она получила
ответ мужа на свои жалобы о деревенских неустройствах. Он
писал ей, прося прощения в том, что не обдумал всего, и обещал приехать при первой возможности. Возможность эта не представилась, и до начала июня Дарья Александровна жила одна в деревне.
— Не обращайте внимания, — сказала Лидия Ивановна и легким движением подвинула стул Алексею Александровичу. — Я замечала… — начала она что-то, как в комнату вошел лакей с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала записку и, извинившись, с чрезвычайною быстротой
написала и отдала
ответ и вернулась к столу. — Я замечала, — продолжала она начатый разговор, — что Москвичи, в особенности мужчины, самые равнодушные к религии люди.
Он послал седло без
ответа и с сознанием, что он сделал что то стыдное, на другой же день, передав всё опостылевшее хозяйство приказчику, уехал в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно
писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.