Неточные совпадения
Не успел я расплатиться со старым
моим ямщиком, как Дуня возвратилась с самоваром. Маленькая кокетка со второго взгляда заметила впечатление, произведенное ею на меня; она потупила большие голубые глаза; я стал с нею разговаривать, она отвечала мне безо всякой робости, как девушка, видевшая свет. Я предложил отцу ее
стакан пуншу; Дуне подал я чашку чаю, и мы втроем начали беседовать, как будто век были знакомы.
Таков был рассказ приятеля
моего, старого смотрителя, рассказ, неоднократно прерываемый слезами, которые живописно отирал он своею полою, как усердный Терентьич в прекрасной балладе Дмитриева. Слезы сии отчасти возбуждаемы были пуншем, коего вытянул он пять
стаканов в продолжение своего повествования; но как бы то ни было, они сильно тронули
мое сердце. С ним расставшись, долго не мог я забыть старого смотрителя, долго думал я о бедной Дуне…
Mon verre n’est pas grand, mais je bois dans mon verre [
Мой стакан не велик, но я пью из своего стакана (фр.).], сказал кто-то.
Она знала, что в этом занятии Елена Дмитриевна черпала успокоение. И пухлыми, дрожащими пальцами, которых когда-то так нежно и почтительно касался полковник, Елена Дмитриевна
мыла стаканы и чашки и действительно успокаивалась.
Неточные совпадения
Уж я заканчивал второй
стакан чая, как вдруг дверь скрыпнула, легкий шорох платья и шагов послышался за мной; я вздрогнул и обернулся, — то была она,
моя ундина!
Слободка, которая за крепостью, населилась; в ресторации, построенной на холме, в нескольких шагах от
моей квартиры, начинают мелькать вечером огни сквозь двойной ряд тополей; шум и звон
стаканов раздаются до поздней ночи.
Эта комедия начинала мне надоедать, и я готов был прервать молчание самым прозаическим образом, то есть предложить ей
стакан чая, как вдруг она вскочила, обвила руками
мою шею, и влажный, огненный поцелуй прозвучал на губах
моих.
За неимением комнаты для проезжающих на станции, нам отвели ночлег в дымной сакле. Я пригласил своего спутника выпить вместе
стакан чая, ибо со мной был чугунный чайник — единственная отрада
моя в путешествиях по Кавказу.
Не откладывая, принялся он немедленно за туалет, отпер свою шкатулку, налил в
стакан горячей воды, вынул щетку и
мыло и расположился бриться, чему, впрочем, давно была пора и время, потому что, пощупав бороду рукою и взглянув в зеркало, он уже произнес: «Эк какие пошли писать леса!» И в самом деле, леса не леса, а по всей щеке и подбородку высыпал довольно густой посев.