Неточные совпадения
Мысль о скорой разлуке со мною
так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что, по мнению моему,
было верхом благополучия человеческого.
Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне
будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: «Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что
так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают».
Савельич
так был поражен моими словами, что сплеснул руками и остолбенел.
— Эх, батюшка Петр Андреич! — отвечал он с глубоким вздохом. — Сержусь-то я на самого себя; сам я кругом виноват. Как мне
было оставлять тебя одного в трактире! Что делать? Грех попутал: вздумал забрести к дьячихе, повидаться с кумою. Так-то: зашел к куме, да засел в тюрьме. Беда да и только! Как покажусь я на глаза господам? что скажут они, как узнают, что дитя
пьет и играет.
Сидел бы дома да богу молился;
так было бы лучше.
Я кое-как стал изъяснять ему должность секунданта, но Иван Игнатьич никак не мог меня понять. «Воля ваша, — сказал он. — Коли уж мне и вмешаться в это дело,
так разве пойти к Ивану Кузмичу да донести ему по долгу службы, что в фортеции умышляется злодействие, противное казенному интересу: не благоугодно ли
будет господину коменданту принять надлежащие меры…»
Во всю ночь Василиса Егоровна не могла заснуть и никак не могла догадаться, что бы
такое было в голове ее мужа, о чем бы ей нельзя
было знать.
Пытка, в старину,
так была укоренена в обычаях судопроизводства, что благодетельный указ, [Имеется в виду указ Александра I об отмене пыток, на практике не выполнявшийся.] уничтоживший оную, долго оставался безо всякого действия.
Неожиданная весть сильно меня поразила. Комендант Нижнеозерной крепости, тихий и скромный молодой человек,
был мне знаком: месяца за два перед тем проезжал он из Оренбурга с молодой своей женою и останавливался у Ивана Кузмича. Нижнеозерная находилась от нашей крепости верстах в двадцати пяти. С часу на час должно
было и нам ожидать нападения Пугачева. Участь Марьи Ивановны живо представилась мне, и сердце у меня
так и замерло.
— Добро, — сказала комендантша, —
так и
быть, отправим Машу. А меня и во сне не проси: не поеду. Нечего мне под старость лет расставаться с тобою да искать одинокой могилы на чужой сторонке. Вместе жить, вместе и умирать.
У меня сердце
так и екнуло, да нечего
было делать.
Пугачев взглянул на меня быстро. «
Так ты не веришь, — сказал он, — чтоб я
был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто ни поп, тот батька. Послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?».
Моя искренность поразила Пугачева. «
Так и
быть, — сказал он, ударя меня по плечу. — Казнить
так казнить, миловать
так миловать. Ступай себе на все четыре стороны и делай что хочешь. Завтра приходи со мною проститься, а теперь ступай себе спать, и меня уж дрема клонит».
Он хотел
было пуститься опять в объяснения, но Пугачев его прервал: «Как ты смел лезть ко мне с
такими пустяками? — вскричал он, выхватя бумагу из рук секретаря и бросив ее в лицо Савельичу.
Видя мое доброе согласие с Пугачевым, он думал употребить оное в пользу; но мудрое намерение ему не удалось. Я стал
было его бранить за неуместное усердие и не мог удержаться от смеха. «Смейся, сударь, — отвечал Савельич, — смейся; а как придется нам сызнова заводиться всем хозяйством,
так посмотрим, смешно ли
будет».
Я пошел на квартиру, мне отведенную, где Савельич уже хозяйничал, и с нетерпением стал ожидать назначенного времени. Читатель легко себе представит, что я не преминул явиться на совет, долженствовавший иметь
такое влияние на судьбу мою. В назначенный час я уже
был у генерала.
— Нет, молодой человек, — сказал он, качая головою. — На
таком великом расстоянии неприятелю легко
будет отрезать вас от коммуникации с главным стратегическим пунктом и получить над вами совершенную победу. Пресеченная коммуникация…
Я прервал его речь вопросом: сколько у меня всего-на-все денег? «
Будет с тебя, — отвечал он с довольным видом. — Мошенники как там ни шарили, а я все-таки успел утаить». И с этим словом он вынул из кармана длинный вязаный кошелек, полный серебра. «Ну, Савельич, — сказал я ему, — отдай же мне теперь половину; а остальное возьми себе. Я еду в Белогорскую крепость».
Дядька
был в
таком изумлении при виде всего, что происходило, что не сделал мне никакого вопроса.
Кибитка подъехала к крыльцу комендантского дома. Народ узнал колокольчик Пугачева и толпою бежал за нами. Швабрин встретил самозванца на крыльце. Он
был одет казаком и отрастил себе бороду. Изменник помог Пугачеву вылезть из кибитки, в подлых выражениях изъявляя свою радость и усердие. Увидя меня, он смутился, но вскоре оправился, протянул мне руку, говоря: «И ты наш? Давно бы
так!» — Я отворотился от него и ничего не отвечал.
Казалось, суровая душа Пугачева
была тронута. «Ин
быть по-твоему! — сказал он. — Казнить
так казнить, жаловать
так жаловать: таков мой обычай. Возьми себе свою красавицу; вези ее, куда хочешь, и дай вам бог любовь да совет!»
Мы поцеловались горячо, искренно — и
таким образом все
было между нами решено.
Соединенный
так нечаянно с милой девушкою, о которой еще утром я
так мучительно беспокоился, я не верил самому себе и воображал, что все со мною случившееся
было пустое сновидение.
— Ну, — продолжал Зурин, —
так и
быть.
Будет тебе квартира. А жаль… Мы бы попировали по-старинному… Гей! малый! Да что ж сюда не ведут кумушку-то Пугачева? или она упрямится? Сказать ей, чтоб она не боялась: барин-де прекрасный; ничем не обидит, да хорошенько ее в шею.
Таким образом любовная дурь пройдет сама собою, и все
будет ладно».
— Согласятся, верно согласятся, — отвечал я, — когда узнают Марью Ивановну. Я надеюсь и на тебя. Батюшка и матушка тебе верят: ты
будешь за нас ходатаем, не
так ли?
Старик
был тронут. «Ох, батюшка ты мой Петр Андреич! — отвечал он. — Хоть раненько задумал ты жениться, да зато Марья Ивановна
такая добрая барышня, что грех и пропустить оказию. Ин
быть по-твоему! Провожу ее, ангела божия, и рабски
буду доносить твоим родителям, что
такой невесте не надобно и приданого».
И на ответ мой возразил сурово: «Жаль, что
такой почтенный человек имеет
такого недостойного сына!» Я спокойно отвечал, что каковы бы ни
были обвинения, тяготеющие на мне, я надеюсь их рассеять чистосердечным объяснением истины.
Я хотел
было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Ивановной
так же искренно, как и все прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло в голову, что если назову ее, то комиссия потребует ее к ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными изветами [Извет (устар.) — донос, клевета.] злодеев и ее самую привести на очную с ними ставку — эта ужасная мысль
так меня поразила, что я замялся и спутался.
Я не
был свидетелем всему, о чем остается мне уведомить читателя; но я
так часто слыхал о том рассказы, что малейшие подробности врезались в мою память и что мне кажется, будто бы я тут же невидимо присутствовал.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я не иначе хочу, чтоб наш дом
был первый в столице и чтоб у меня в комнате
такое было амбре, чтоб нельзя
было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и
были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это
такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то
есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; —
так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно
было восемьсот.
Хлестаков. Поросенок ты скверный… Как же они
едят, а я не
ем? Отчего же я, черт возьми, не могу
так же? Разве они не
такие же проезжающие, как и я?
Купцы.
Так уж сделайте
такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то
есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем, как и
быть: просто хоть в петлю полезай.