Дело о растрате покойною княгинею Шестовою опекунских сумм было замято Николаем Леопольдовичем, к обоюдному удовольствию его и т-ской дворянской опеки, с
согласия князя Владимира Александровича Шестова, который избрал Гиршфельда своим попечителем.
Неточные совпадения
— Не понимаю вас, Афанасий Иванович; вы действительно совсем сбиваетесь. Во-первых, что такое «при людях»? Разве мы не в прекрасной интимной компании? И почему «пети-жё»? Я действительно хотела рассказать свой анекдот, ну, вот и рассказала; не хорош разве? И почему вы говорите, что «не серьезно»? Разве это не серьезно? Вы слышали, я сказала
князю: «как скажете, так и будет»; сказал бы да, я бы тотчас же дала
согласие, но он сказал нет, и я отказала. Тут вся моя жизнь на одном волоске висела; чего серьезнее?
— Настасья Филипповна, — сказал
князь, тихо и как бы с состраданием, — я вам давеча говорил, что за честь приму ваше
согласие, и что вы мне честь делаете, а не я вам.
— Нет, вы теперь объясните мне: согласны вы, чтобы гробовщики жили на одном правиле с столярями? — приставал бас с другой стороны Лизиной комнаты. — Согласны, — так так и скажите. А я на это ни в жизнь, ни за что не согласен. Я сам доступлю к
князю Суворову и к министру и скажу: так и так и извольте это дело рассудить, потому как ваша на все это есть воля. Как вам угодно, так это дело и рассудите, но только моего на это
согласия никакого нет.
Я понял, что вы сами не хотели брака прежде окончания наших фамильных неприятностей; не хотели нарушать
согласия между Алешей и мною, потому что я никогда бы не простил ему его брака с вами; не хотели тоже, чтоб сказали про вас, что вы искали жениха-князя и связей с нашим домом.
Она хвалилась и с торжеством рассказывала, что
князь, важный человек, генерал и ужасно богатый, сам приезжал просить
согласия ее барышни, и она, Мавра, собственными ушами это слышала, и вдруг, теперь, все пошло прахом.