Неточные совпадения
Часу в шестом Перепетуя Петровна проснулась и пробыла несколько минут в
том состоянии, когда человек не знает еще хорошенько, проснулся он или нет, а потом старалась припомнить,
день был это или ночь; одним словом, она заспалась, что, как известно, часто случается с здоровыми людьми, легшими после сытного обеда успокоить свое бренное тело.
Что касается до Марьи Ивановны,
то это было какое-то существо совершенно безличное, и она служила только слабым отражением своего супруга: что бы она вам ни говорила, вы непременно это слышали, за несколько
дней, от Владимира Андреича.
Павел принялся было и за книги, но корешковые переплеты устояли против его рук, и он удовольствовался только
тем, что подложил их к печке, видно, с намерением сжечь их на другой
день.
Успокоившись на этом решении, он между
тем целые
дни начал просиживать у сестры.
В
день собрания он очень много занимался своим туалетом, долго смотрелся в зеркало, несколько раз умылся, завился сначала сам собственноручно, но, оставшись этим недоволен, завился в другой раз через посредство цирюльника, и все-таки остался недоволен; даже совсем не хотел ехать,
тем более что горничная прескверно вымыла манишку, за что Павел, сверх обыкновения, рассердился; но спустя несколько времени он снова решился.
На четвертый
день повторилась
та же сцена.
Что касается до Лизаветы Васильевны,
то она была как будто бы спокойна: работала, занималась с детьми, выходила часто из комнаты и, по-видимому, решительно не замечала присутствия постороннего человека; но к концу
дня, ссылаясь на головную боль, легла снова в постель.
На следующие
дни стали повторяться
те же сцены.
Но мечты прерывались, его
то звали к матери,
то приезжала тетка или сестра и заставляли его рассказывать, что делала и как себя чувствовала старуха в продолжение двух
дней и не хуже ли ей?
Собственно, два только благоприятные шанса имела Феоктиста Саввишна: во-первых, она слышала стороной, что будто бы у Кураевых продают имение с аукциона и что вообще
дела их сильно плохи, а во-вторых, Владимир Андреич, обыкновенно человек гордый и очень мало с нею говоривший, вдруг на
днях, ни с
того ни с сего, подсел к ней и сказал: «Чем вы, любезная Феоктиста Саввишна, занимаетесь?
Первое ее опасение было напрасно: Кураевы только своей семьей сидели в угольной комнате; второе же,
то есть в отношении Владимира Андреича, отчасти оправдалось: он был, видно, чем-то очень серьезным расстроен, а вследствие
того и вся семья была не в духе; но Феоктиста Саввишна не оробела перед этим не совсем благоприятным для нее обстоятельством и решилась во что бы
то ни стало начать свое
дело.
Феоктиста Саввишна, чтобы не мешать семейному совещанию, тоже вышла в залу и, прислонившись к печке, с удовольствием начала припоминать
ту ловкость, которую обнаружила в этом
деле.
Так, например: что если нет в виду хорошего приданого, так девушек не следует по моде и воспитывать, а главное
дело — не нужно учить по-французски: что от этого они только важничают, а толку нет, и
тому подобное.
— В самом
деле, ma soeur? — спросила
та.
— Как долго!.. Вам, я думаю, очень наскучило. Я всего два года была в пансионе, и
то каждый
день плакала.
Он с восторгом помышлял, что завтрашний
день опять увидит брюнетку, будет видеть каждый
день, может быть, найдет случай сказать ей, как он ее давно любит, может быть она сама ему признается в
том. «Как-то она об этом скажет?
Владимир Андреич говорил, что ничего, чтобы не беспокоилась, а потом объявил, что он был сейчас у Бешметева, в котором нашел прекраснейшего и благороднейшего человека, но что он,
то есть Бешметев, еще немного молод и, как видно, в свадебных
делах совершенно неопытен и даже вряд ли знает обычай дарить невесту вещами, материею на платье и
тому подобными безделушками, но что ему самому, Владимиру Андреичу, говорить об этом было как-то неловко: пожалуй, еще покажется жадностию, а порядок справить для общества необходимо.
Ехав домой, он предавался сладостным мечтаниям. Перспектива будущей семейной жизни рисовалась пред ним в чудном свете; вот будет свадьба: какой это чудный и в
то же время страшный
день! Какое нужно иметь присутствие духа и даже некоторое… а там, там будет лучше, там пойдет все ровнее, попривыкнешь к новому положению; тут-то вот и можно наслаждаться мирно, тихо. В это время Павел подъехал к крыльцу, и необходимость вылезть из дрожек остановила на несколько времени его мечтания.
Она приехала к нему и, намылив, как водится, ему голову за
то, что он начинал хорошее
дело тайком, стала хлопотать и даже снова помирилась с Феоктистой Саввишной.
Владимир Андреич был счастлив, потому что пристроивал дочь, обделывал довольно трудное
дело и только силою характера преоборал препятствия и утонченностию ума заинтриговывал зятя, Марья Ивановна наслаждалась
тем, что Владимир Андреич, занятый хлопотами, не кричал на нее.
Она некоторым образом действительно была права в своем неудовольствии на Бешметевых: во-первых, если читатель помнит поступок с нею Владимира Андреича на свадьбе,
то, конечно, уже согласится, что это поступок скверный; во-вторых, молодые, делая визиты, объехали сначала всех знатных знакомых, а к ней уже пожаловали на другой
день после обеда, и потом, когда она начала им за это выговаривать,
то оболтус-племянник по обыкновению сидел дураком, а племянница вздумала еще вздернуть свой нос и с гримасою пропищать, что «если, говорит, вам неприятно наше посещение,
то мы и совсем не будем ездить», а после и кланяться перестала.
— Потом я после обеда поехала за этим платьем; приезжаю — уж совсем не
то: «Я, говорит, не могу ехать, матушка умирает…» Ну ведь, знаете, папа, она каждый
день умирает.
— Прекрасно! Так она и сиди у матушки, — на вас-то она какое имеет влияние? До вас ей какое
дело? Помилуйте, в нашем образованном веке отцы родные не мешаются в семейные
дела детей. Ну вот я, скажите, пожалуйста, мешался ли хоть во что-нибудь? Позволил ли я себе оскорбить вас хоть каким-нибудь ничтожным словом? Вы вежливы, а я еще
того вежливее, и прекрасно.
Так проходили
дни за
днями. Павел, как робкий любовник, подмечал каждое слово жены, каждое движение, каждый взгляд ее и старался их перетолковать в свою пользу. «Вот она, кажется, начинает привыкать ко мне и любить меня», — думал он, но тотчас же, вслед за
тем, кидался невольно ему в глаза такой поступок Юлии, который очень ясно выказывал не только отсутствие любви, но даже уважения.
Но, как бы
то ни было, Павел решился служить и на другой же
день объявил о своем намерении тестю.
Ан дело-то не
то, вот и сегодня отправлена к нему записочка.
Как был я счастлив, просиживая у них в их душных комнатах целые
дни и наслаждаясь только
тем, что глядел и любовался на нее!
— Во-первых, я вам объясню, что воспаление в легких есть двоякое: или чисто чахоточное, вследствие худосочия, и в таком случае оно более опасно, но есть воспаление простое, которое условливается простудою, геморроидальною посылкою крови или даже часто каким-нибудь нравственным потрясением, и в этом случае оно более излечимо; но
дело в
том, что при частом повторении этих варварских воспалений может образоваться худосочие,
то есть почти чахотка. Теперь позвольте вас спросить: супруга ваша золотушна?
Между
тем Павел
день ото
дня делался задумчивее и худел, он даже ничем почти не занимался в присутствии, сидел, потупя голову и закрыв лицо руками.
Между
тем как Юлия принимала и исполняла свое намерение, губернский лев, как говорится, проводил этот
день глупо.
Приняв такое намерение, он еще ранним утром выпросился в отпуск, с
тем чтобы на другой же
день уехать, и велел Марфе сказать об этом жене.
С другой же стороны, она знала, что госпожу Пономареву отклонить от какого бы
то ни было
дела, в котором она уже приняла участие, не было никакой возможности, а потому ограничилась только
тем, что отослала сваху в мезонин к детям и тотчас же послала за братом.
Будь на месте Павла другой муж, более опытный в житейском
деле,
тот, без сомнения, предварительно разузнал бы все хорошенько и, убедившись, что ничего серьезного не было, не произвел бы, конечно, никакой тревоги, а заключил бы все
дело приличным наставлением, при более грубом характере — двумя — тремя тузами коварному существу.
Целый
день она после
того плакала. Павел не обратил сначала внимания на слезы и уход жены; но, выспавшись, ему, видно, сделалось совестно своих слов: он спрашивал у людей, что делает жена. Ему отвечали, что лежит в постели, плачет и несколько раз принимала гофманские капли.
Даже, может быть, добрейшей госпоже Санич не удалось бы исполнить ее христианского
дела, познакомиться с Бешметевыми, если бы сама судьба не распорядилась таким образом, что знакомство это началось решительно без всякого ведома с
той и другой стороны.
Поэтому она ничего и не говорила Павлу, который, приехав из города, вел себя по-прежнему,
то есть целые
дни не видался с женою, а за обедом говорил ей колкости.
Юлия, обрадованная
тем, что гость приехал так кстати,
то есть без мужа, встретила его очень любезно и, конечно, так же бы любезно провела с ним целый
день, если бы не услышала часу в первом, что Павел воротился.
Фаддей за любезное ему
дело принялся, как и надобно ожидать от истого охотника, горячо,
то есть провел моего героя верст пять по болоту, убил двух уток и одного даже бекаса и хотел уже вести барина еще далее, к месту, где, по его словам, была уйма рябчиков.
Катерина Михайловна, исполненная, как известно моему читателю, глубокой симпатии ко всем страданиям человеческим, пролила предварительно обильные слезы; но потом пришла в истинный восторг, услышав, что у Юлии нет денег и что она свои полторы тысячи может употребить на такое христианское
дело,
то есть отдать их m-me Бешметевой для
того, чтоб эта несчастная жертва могла сейчас же уехать к папеньке и никак не оставаться долее у злодея-мужа.
— «Все, говорит, пустяки: вам бы, Перепетуя Петровна, по родственному-то вашему расположению,
тому и другому намылить голову, да еще и поучить, как надобно жить в супружестве; свою-то я уж поучил и привез ее теперь с собою, а со своим-то вы поуправьтесь, так
дело и поправим.
Является, и — знаете нашу прислугу, никакой ведь не имеют осторожности — с первого слова, ни с
того ни с сего: «Павел Васильич приказал долго жить, третьего
дня изволили скончаться».