Неточные совпадения
Между всеми отличался толстейший
магистр Дерптского университета, служивший в канцелярии губернатора, где он дал себе слово каждый день записывать в свою памятную книжку по десятку подлостей и по дюжине глупостей, там совершавшихся.
Старик-губернатор знал это и не мог подобного неприятного человека исключить от себя, потому что
магистр был прислан из Петербурга под присмотр полиции, с назначением именно служить в канцелярии.
Толстый
магистр подробнейшим образом рассказывал, как сегодня поутру Калинович доказывал правителю канцелярии, что он и туп, и глуп, и подл.
— Послушайте, батюшка, — обратился к нему
магистр, — сейчас мы будем пить за здоровье вашего вице-губернатора. Нельзя ли его попросить сюда? Он в карты там играет. Можно ведь, я думаю? Он парень хороший.
— Да здравствует разум и правда! — сказал
магистр, пожимая своей жирной рукой руку Калиновича.
В третьем или четвертом ряду сидел толстый
магистр.
Полицеймейстер между тем прошел в другие ряды и стремился к
магистру, желая, вероятно, на всякий случай заискать в нем, так как тот заметно начинал становиться любимцем вице-губернатора.
— Пора, наконец! — воскликнул
магистр. — И отлично будет: этот славный человек! — прибавил он.
Даже ленивый
магистр привстал и кивнул Калиновичу головой с значительной улыбкой.
— Это совсем душа! — сказал
магистр, и вместе с ним, у сотни тут сидевших картежников, взяточников, даже в райке у плутов-купцов, полупьяных лакеев, развратных горничных — у всех навернулись слезы.
Публика вызывала ее еще раз — она показалась уже в салопе и тотчас скрылась, но молодежь продолжала вызывать, и между всеми ими слышался по преимуществу бас
магистра.
— Ваш губернатор, господа, вообще странный человек; но в деле князя он поступал решительно как сумасшедший! — сказал он по крайней мере при сотне лиц, которые в ответ ему двусмысленно улыбнулись, но ничего не возразили, и один только толстый
магистр, сидевший совершенно у другого столика, прислушавшись к словам молодого человека, довольно дерзко обратился к нему и спросил...
— Как не было совершено преступление? — возразил с упорством
магистр. — Оно совершено в то время, когда князь сделал фальшивое свидетельство, — вот когда оно совершено!
— А если б он, с божией помощью, на это фальшивое свидетельство взял подряд и благополучно его кончил, тогда бы ничего? — возразил
магистр.
— Я сам тоже думаю, что ничего! — сказал
магистр с явной уж насмешкой.
— Поэтому фальшивое свидетельство составил сам губернатор? — возразил ему
магистр.
— Только факты! — повторил, глядя ему в лицо,
магистр. — О-то Шемякин суд! — произнес он почти вслух и, неуклюже вышедши из-за стола, ушел в бильярдную.
Неточные совпадения
Магистр, не зная этого домашнего средства, продолжал пороть вялые пустяки, обращаясь больше к другим, чем к Белинскому.
— В образованных странах, — сказал с неподражаемым самодовольством
магистр, — есть тюрьмы, в которые запирают безумных, оскорбляющих то, что целый народ чтит… и прекрасно делают.
К концу вечера
магистр в синих очках, побранивши Кольцова за то, что он оставил народный костюм, вдруг стал говорить о знаменитом «Письме» Чаадаева и заключил пошлую речь, сказанную тем докторальным тоном, который сам по себе вызывает на насмешку, следующими словами:
Раз на литературной вечеринке у романиста, наблюдавшего для своих людей посты,
магистр проповедовал какую-то чушь honnête et modérée. [благопристойную и умеренную (фр.).]
Все рассмеялись и пошли ужинать.
Магистр схватил шляпу и уехал.