Неточные совпадения
Мари ничего не отвечала; она только взглянула на него, но взглянула так, что Сергей Петрович
понял многое и потому слегка пожал ее ручку. Ему отвечали тоже легким пожатием.
—
Мари влюблена… Ребенок, который еще ничего не
понимает; она влюблена? — говорила мать.
— Мне очень странно, Варвара Александровна, — сказала мать, — слышать от вас такое, даже обидное для девушки, заключение, тем более, что
Мари еще ребенок, который даже, может быть, и не
понимает этого.
А
Мари действительно была ребенок и весьма многого не
понимала.
Простодушная
Мари ничего тут не
понимала, и ей было даже скучно до тех пор, пока в последнем акте не начали биться на рапирах, тогда ей сделалось страшно.
В музыке
Мари тоже не совсем все
понимала и любила больше обращать внимание на виньетки и рисунки, которыми обыкновенно украшаются нотные обертки.
В настоящее время она очень любила читать романы и весьма ясно
понимала любовь; еще года два тому назад она была влюблена в учителя истории, которого, впрочем, обожал весь класс, но
Мари исключительно.
Она прямо ему сказала, что он никогда не был матерью и потому не может
понимать ее горя и что если он и любит
Мари, то любит ее как мужчина…
Невеста, как мы и прежде еще знали, его обожала; Пашет и Анет остались весьма довольными его любезностью и вниманием; даже сама Катерина Архиповна начала его
понимать в другом смысле; из предыдущей сцены она убедилась, что будущий зять очень любит
Мари, потому что он не только сам не спросил о приданом, но и ей не дал договорить об этом предмете.
— Здесь герой мой остановился, заметя, что уж чересчур забрался в отвлеченности, которые
Мари совсем не
понимала, да и сам он не очень ясно уразумевал то, о чем говорил.
— О, черт возьми! Опять это не ее дело! Состояние твое — и кончено… Что же, мы так целый век и будем на маменькиных помочах ходить? Ну, у нас будут дети, тебе захочется в театр, в собрание, вздумается сделать вечер: каждый раз ходить и кланяться: «Маменька, сделайте милость, одолжите полтинничек!» Фу, черт возьми! Да из-за чего же? Из-за своего состояния! Ты,
Мари, еще молода; ты, может быть, этого не
понимаешь, а это будет не жизнь, а какая-то адская мука.
— Послушай,
Мари, это, верно, он научил тебя, — сказала Катерина Архиповна,
поняв очень хорошо, с какой стороны ее атакуют.
— Из всего, что вы мне, Сергей Петрович, говорили, — начала Варвара Александровна, закурив другую папиросу, — я еще не могу вас оправдать; напротив, я вас обвиняю. Ваша
Мари молода, неразвита, — это правда; но образуйте сами ее, сами разверните ее способности. Ах, Сергей Петрович! Женщин, которые бы мыслили и глубоко чувствовали, очень немного на свете, и они, я вам скажу, самые несчастные существа, потому что мужья не
понимают их, и потому все, что вы ни говорили мне, одни только слова, слова, слова…
Я очень любил
Мари и, конечно, обожал бы ее всю жизнь, если бы она
поняла меня; но что же прикажете делать, она лучше
понимает свою мать и также видит во мне мота.
— Что ж вы думаете, что ваша
Мари не сознает и не
понимает вашей любви, если вы только истинно ее любите?
— Не про жену?.. Вы говорите это не про
Мари?.. В таком случае я действительно вас не
понимаю.
Офицер повиновался и довольно звучным, чистым тенором запел: «Ты, душа ль моя, красна девица». Взоры молодого человека ясно говорили, что он под именем красной девицы разумеет
Мари, которая, кажется, с своей стороны, все это очень хорошо
поняла и потупилась. Затем молодые люди расселись по дальним углам и несколько времени ни слова не говорили между собою.
Мари поняла наконец, что слишком далеко зашла, отняла руку, утерла слезы, и старалась принять более спокойный вид, и взяла только с Вихрова слово, чтоб он обедал у них и провел с нею весь день. Павел согласился. Когда самому Эйсмонду за обедом сказали, какой проступок учинил Вихров и какое ему последовало за это наказание, он пожал плечами, сделал двусмысленную мину и только, кажется, из боязни жены не заметил, что так и следовало.
Неточные совпадения
— Ба, ба, ба, ба! — сказал старик. — Теперь
понимаю: ты, видно, в
Марью Ивановну влюблен. О, дело другое! Бедный малый! Но все же я никак не могу дать тебе роту солдат и полсотни казаков. Эта экспедиция была бы неблагоразумна; я не могу взять ее на свою ответственность.
— Теперь слушай и
понимай: через час вино придет, закуски, пироги и конфеты — все тотчас же туда наверх. Этот ящик, что у Андрея, туда тоже сейчас наверх, раскрыть и тотчас же шампанское подавать… А главное — девок, девок, и
Марью чтобы непременно…
Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов,
понимая расстройство материнского сердца, не просит
Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью, не огорчаясь.
Если столь просвещенные и благородные писатели так
поняли людей вроде Лопухова, то неужели мы будем осуждать
Марью Алексевну за то, что она не рассмотрела в Лопухове ничего, кроме того, что
поняли в людях его разряда лучшие наши писатели, мыслители и назидатели?
Таким образом, Марья торжествовала. Она обещала привезти Наташку и привезла. Кишкин, по обыкновению, разыграл комедию: накинулся на
Марью же и долго ворчал, что у него не богадельня и что всей Марьиной родни до Москвы не перевешать. Скоро этак-то ему придется и Тараса Мыльникова кормить, и Петра Васильича. На Наташку он не обращал теперь никакого внимания и даже как будто сердился. В этой комедии ничего не
понимал один Семеныч и ужасно конфузился каждый раз, когда жена цеплялась зуб за зуб с хозяином.