Неточные совпадения
В эпоху предпринятого мною рассказа у девицы Замшевой постояльцами были: какой-то малоросс, человек еще молодой, который первоначально всякий день куда-то уходил, но вот уже
другой месяц сидел все или, точнее сказать, лежал дома, хотя и был совершенно здоров, за что Татьяной Ивановной и прозван был сибаритом;
другие постояльцы:
музыкант, старый помещик, две неопределенные личности, танцевальный учитель, с полгода болевший какою-то хроническою болезнью, и, наконец, молодой помещик Хозаров.
В соседнем нумере проживал третий ее милашка. Мало этого: он был, как сама она рассказывала, ее
друг и поверял ей все свои секреты. Занимаемый им нумер был самый чистый, хотя и не совсем теплый. В самом теплом нумере проживал скрытный ее милашка —
музыкант. В то время, как Татьяна Ивановна вошла к
другу, он сидел и завивался. Марфутка, толстая и довольно неопрятная девка, исправлявшая, по распоряжению хозяйки, обязанность камердинера милашки, держала перед ним накаленные компасы.
Друзья съезжаются, он угощает их превосходным обедом с шампанским и с мороженым; вечером заставляет играть своих
музыкантов, которых у него тридцать человек.
Сибариту достала сюртук; даже в Ферапонте Григорьиче успела поселить совершенно
другое мнение о Хозарове; а милашке-музыканту, не знаю почему, сочла за нужное весьма подробно объяснить, сколько и какого именно рода приготовлено винных питий.
«Очень рад вас видеть, господа!» Что касается до гостей, то Ферапонт Григорьич сохранял какую-то насмешливую мину и был очень важен;
музыкант немного дик: поздоровавшись с хозяином, он тотчас же уселся в угол; две неопределенные личности, одна в теплом пальто, а
другая во фраке бутылочного цвета, были таинственны; сибарит весел и только немного женировался тем, что хозяйский сюртук был не совсем впору и сильно тянул его руки назад.
— Трубки и пуншу, то есть того и
другого… можно-с… — произнес Ступицын. — Извините, — прибавил он, немного задев
музыканта, который с большим любопытством осматривал нового гостя и вертелся около него.
«Где другие? — говорит светлая царица, — они везде; многие в театре, одни актерами,
другие музыкантами, третьи зрителями, как нравится кому; иные рассеялись по аудиториям, музеям, сидят в библиотеке; иные в аллеях сада, иные в своих комнатах или чтобы отдохнуть наедине, или с своими детьми, но больше, больше всего — это моя тайна.
Неточные совпадения
Скажи лишь, как нам сесть!» — // «Чтоб
музыкантом быть, так надобно уменье // И уши ваших понежней», // Им отвечает Соловей: // «А вы,
друзья, как ни садитесь, // Всё в
музыканты не годитесь».
Город шумел глухо, раздраженно, из улицы на площадь вышли голубовато-серые
музыканты, увешанные тусклой медью труб, выехали два всадника, один — толстый,
другой — маленький, точно подросток, он подчеркнуто гордо сидел на длинном, бронзовом, тонконогом коне. Механически шагая, выплыли мелкие плотно сплюснутые солдатики свинцового цвета.
Сзади ехал катер с караулом, потом
другой, с
музыкантами и служителями, далее шлюпка с офицерами, за ней катер, где был адмирал со свитой.
Мимо открытых окон по улице, не спеша, с мерным звоном проходили кандальные; против нашей квартиры в военной казарме солдаты-музыканты разучивали к встрече генерал-губернатора свои марши, и при этом флейта играла из одной пьесы, тромбон из
другой, фагот из третьей, и получался невообразимый хаос.
Старик слушал и ждал. Он больше, чем кто-нибудь
другой в этой толпе, понимал живую драму этих звуков. Ему казалось, что эта могучая импровизация, так свободно льющаяся из души
музыканта, вдруг оборвется, как прежде, тревожным, болезненным вопросом, который откроет новую рану в душе его слепого питомца. Но звуки росли, крепли, полнели, становились все более и более властными, захватывали сердце объединенной и замиравшей толпы.