Неточные совпадения
— Эта история, я думаю, известна всем: я сын не
графа Хвостикова, а эмигранта французского, бежавшего в Россию после первой революции, который был гувернером моих старших
братьев и вместе с тем le bien aime [возлюбленным (франц.).] моей матери…
Вечером Аделаида Ивановна, почувствовав себя после сна бодрой, приоделась и вышла на мужскую половину, где застала
брата, по обыкновению, в диванной, а вместе с ним и
графа Хвостикова, нарочно целый день не уходившего для нее из дому, чтобы еще более к ней приласкаться.
Приехал представиться государю из своей деревни
брат графа, который был еще собой хуже, и давно в деревне жил, и формы не надевал, и не брился, потому что «все лицо у него в буграх заросло». Тут же, при таком особенном случае, надо было примундириться и всего себя самого привести в порядок и «в военное воображение», какое требовалось по форме.
Сестренцевич, с согласия императора, удалил с кафедры епископа Дембовского, который с жалобой на начальнический произвол митрополита, обратился, по внушению иезуитов, к покровительству папского нунция Лоренцо Литта,
брату графа Джулио.
Деревенский же
брат графа был еще некрасивее городского и вдобавок в деревне совсем «заволохател» и «напустил в лицо такую грубость», что даже сам это чувствовал, а убирать его было некому, потому что он ко всему очень скуп был и своего парикмахера в Москву по оброку отпустил, да и лицо у этого второго графа было все в больших буграх, так что его брить нельзя, чтобы всего не изрезать.
Неточные совпадения
— Я не понимаю, — сказал Сергей Иванович, заметивший неловкую выходку
брата, — я не понимаю, как можно быть до такой степени лишенным всякого политического такта. Вот чего мы, Русские, не имеем. Губернский предводитель — наш противник, ты с ним ami cochon [запанибрата] и просишь его баллотироваться. А
граф Вронский… я друга себе из него не сделаю; он звал обедать, я не поеду к нему; но он наш, зачем же делать из него врага? Потом, ты спрашиваешь Неведовского, будет ли он баллотироваться. Это не делается.
«Прожито полжизни. Почему я не взялся за дело освещения в печати убийства Марины? Это, наверное, создало бы такой же шум, как полтавское дело
братьев Скритских, пензенское — генеральши Болдыревой, дело
графа Роникер в Варшаве… «Таинственные преступления — острая приправа пресной жизни обывателей», — вспомнил он саркастическую фразу какой-то газеты.
Граф Строганов, попечитель, писал
брату, и мне следовало явиться к нему.
Ссора между
братьями имела первым следствием, поразившим их, — потерю огромного процесса с
графами Девиер, в котором они были правы.
В уездном суде шел процесс богатого помещика,
графа Е — ского, с бедной родственницей, кажется, вдовой его
брата.