— О том, что никто не имеет права упрекать и
осуждать женщину за то, что она живет, как ей хочется.
Князь Абрезков. Я не узнаю вас. Вы недобры, вы жестоки. Муж ее один из тех людей, про которых говорят, что он только сам себе враг. Но он еще больше жене враг. Это слабый, совершенно падший, пьяный человек. Он промотал все свое состояние, все ее состояние, — у нее ребенок. Как же вы
осуждаете женщину, которая оставила такого человека? И то не она, а он оставил ее.
— «Если изба без запора, то и свинья в ней бродит», как говорит пословица. Соглашаюсь, и всегда буду с этим соглашаться. Я не стану
осуждать женщину за то, что она дает широкий простор своим животным наклонностям. Какое мне дело? Это ее право над собою. Но не стану и любить эту женщину, потому что любить животное нельзя так, как любят человека.
Неточные совпадения
— Я как раз
женщин этих не
осуждаю.
Мы, сильный пол, отцы, мужья, братья и дети этих
женщин, мы важно
осуждаем их за то, что сорят собой и валяются в грязи, бегают по кровлям…
Во Владимировке одна
женщина свободного состояния подозревается в убийстве мужа; если ее
осудят в каторжные работы, то она начнет получать паек, — значит, попадет в лучшее положение, чем была до суда.]
Все кругом смотрели на нее, как на гадину; старики
осуждали и бранили, молодые даже смеялись,
женщины бранили ее,
осуждали, смотрели с презреньем таким, как на паука какого.
— Чего? да разве ты не во всех в них влюблен? Как есть во всех. Такой уж ты, брат, сердечкин, и я тебя не
осуждаю. Тебе хочется любить, ты вот распяться бы хотел за
женщину, а никак это у тебя не выходит. Никто ни твоей любви, ни твоих жертв не принимает, вот ты и ищешь все своих идеалов. Какое тут, черт, уважение. Разве, уважая Лизу Бахареву, можно уважать Зинку, или уважая поповну, рядом с ней можно уважать Гловацкую?