А.П. Сухов был сыном касимовского крестьянина, умершего в 1848 году от холеры.
Похоронив мужа, вдова Сухова пришла со своим десятилетним мальчиком из деревни в Москву и поступила работницей в купеческую семью, а сына отдала к живописцу вывесок в ученье, где он и прожил горьких девять лет: его часто били, много и за все.
Кончилось тем, что «приупадавший» дом Долинских упал и разорился совершенно. Игнатий Долинский покушал спелых дынь-дубровок, лег соснуть, встал часа через два с жестокою болью в желудке, а к полуночи умер. С него распочалась в городе шедшая с северо-запада холера. Ульяна Петровна
схоронила мужа, не уронив ни одной слезы на его могиле, и детям наказывала не плакать.
Прабабушка наша, Пелагея Николаевна,
схоронив мужа, вернулась в Россию с одним пятнадцатилетним сыном, а моим прадедом, князем Левушкой.
— На кого же ты меня покинул, голубчик мой? — рыдала она,
похоронив мужа. — Как же я теперь буду жить без тебя, горькая я и несчастная? Люди добрые, пожалейте меня, сироту круглую…
Неточные совпадения
— Добился своего! — крикнула Катерина Ивановна, увидав труп
мужа, — ну, что теперь делать! Чем я
похороню его! А чем их-то, их-то завтра чем накормлю?
— Как, дозволение, — завопила Катерина Ивановна. — Я сегодня
мужа схоронила, какое тут дозволение!
— Ведьма, на пятой минуте знакомства, строго спросила меня: «Что не делаете революцию, чего ждете?» И похвасталась, что
муж у нее только в прошлом году вернулся из ссылки за седьмой год, прожил дома четыре месяца и скончался в одночасье,
хоронила его большая тысяча рабочего народа.
— Да — вот что: на Каме, на пароходе — сестра милосердия, знакомое лицо, а — кто? Не могу вспомнить. Вдруг она эдак поежилась, закуталась пледом — Лидия Тимофеевна. Оказалось, везет
мужа в Тверь —
хоронить.
Весной Елена повезла
мужа за границу, а через семь недель Самгин получил от нее телеграмму: «Антон скончался,
хороню здесь». Через несколько дней она приехала, покрасив волосы на голове еще более ярко, это совершенно не совпадало с необычным для нее простеньким темным платьем, и Самгин подумал, что именно это раздражало ее. Но оказалось, что французское общество страхования жизни не уплатило ей деньги по полису Прозорова на ее имя.