Неточные совпадения
Круглова. И то, гляди, зайдет; день сегодня праздничный,
что ему дома-то делать! Вот
тебе и кавалер; не я искала, сама обрящила. Вольница
ты у меня.
Ты его как это подцепила?
Круглова. Ну,
что же он? Проснись
ты, сделай милость!
Отчего это не скажут таким людям,
что не надо, мол, нам
тебя и со всеми твоими деньгами, потому как
ты скот бесчувственный.
Круглова. С
тобой говорить-то,
что больше, то хуже. Лучше бросить; а то еще, пожалуй, у
тебя сама виновата останешься. А
что правда, то правда: не вовремя вы христосоваться начали.
Круглова. Притворяйся сиротой-то. Вот я погляжу,
что будет от
тебя, а то и турну, брат.
Ахов.
Что ж так? А
ты живи веселей! Коли мать обижать будет, так
ты мне на нее жалуйся.
Ахов. Усаживайтесь!
Ты погляди сначала кругом-то! Уселся я, да порядку у
тебя в доме нет; вот
что!
Круглова. Не знаю, батюшка,
что ты говоришь.
Ахов (передразнивая его). У Дарьи Федосевны! Знаю,
что у Дарьи Федосевны. Значит, по-твоему,
тебе здесь и надо быть?
Ахов.
Что где хозяин, там
тебе не место. Понял?
Круглова. За
что ж
ты его гонишь?
Ахов. Много вы знаете! Не ваше это дело! (Ипполиту.)
Ты, как завидел хозяина, так бежать должен; шапку не успел захватить, так без шапки беги. Был, да и след простыл, словно
тебя ветром сдунуло с лица земли.
Что ж, кому я говорю?
Ахов. За волосы,
что ль,
тебя вытащить отсюда?
Круглова.
Чем он
тебе помешал, не понимаю.
Круглова. Никакого тут невежества нет. Да
что ты, в самом деде, учить меня стал! Поздно уж, да и не нуждаюсь я.
Ахов. Да мне
что? Живи, как хочешь;
тебе же. хуже.
Ахов. То-то я и говорю. Вот
ты, как только меня увидала, прежде
чем сажать-то меня да потчевать, вытолкнула бы его за дверь; и ему на пользу, да и мне приятнее.
Ахов.
Ты богатого человека, коли он до
тебя милостив, блюди пуще ока своего. Потому,
ты своего достатка не имеешь; нужда али
что, к кому
тебе кинуться? А второе: разве
ты знаешь, разве
тебе чужая душа открыта, за
что богатый человек к
тебе милостив? Может, он так только себе отвагу дает, а может, сурьёз! Потому
что для нашего брата, ежели
что захотелось, дорогого нет; а у вас, нищей братии, ничего заветного нет; все продажное. И вдруг из гроша рубль. Поняла?
Круглова.
Что видеть-то? Я и не то видала. Чмокнуть-то губами невелико дело! Хошь бы
тебя она теперь! Это
что! Все равно
что горшок об горшок; сколько ни бей, а масла небудет. А то есть дело, которое совсем другого рода; тогда уж мать смотри только.
Ахов. Нет,
ты слушай! Ведь богатство-то
чем лестно? Вот
чем:
что захотел,
что задумал только — все твое.
Ахов.
Ты молчи,
ты молчи! Худого
ты не сделала. Нет, я говорю, коли вся жизнь-то… может, не одной даже сотни людей в наших руках, так как нам собой не возноситься? Всякому тоже пирожка сладенького хочется… А
что уж про тех, кому и вовсе-то есть нечего! Ой, задешево людей покупали, ой, задешево! Поверишь ли, иногда даже жалко самому станет.
Круглова.
Что за спрос? Да когда только
тебе угодно!
Круглова.
Ты что ни говори, а мне Ипполита жалко.
Маланья. А вот… в лени живущим все тяжело, которые ежели себя опущают. Другой раз поутру-то… так
тебя нежитомит… ровно
тебя опоили, плоть-то эта самая точно в рост идет, по суставам-то ровно гудет легонечко… Не токма, чтобы какое дело великое,
что по христианству
тебе следует, а самовар, и тот лень поставить… все бы лежала.
Феона. А
ты, девушка, блажь-то с себя стряхивай, старайся! В струне себя норови… а то, долго ль, и совсем одубеешь. У нас было с одной — вся как свинцом налитая сделалась. Ни понятиия, говорит, ни жалости во мне ни к
чему не стало.
Феона. И,
что ты, матушка! Ни маковой росинки. А должно,
что запьет, я так полагаю, надо быть, вскорости.
Феона. Да
ты что про него спрашиваешь-то? Аль сватаешь кого?
Феона. Ну, вот дуру нашла; поверю я, как же!
Что тебе за охота за подначального человека!
Круглова.
Что ты говоришь?
Феона. Здравствуй, родная!
Что ж замолчала? Пой, день твой.
Ты знаешь ли,
что в
тебе поет-то?
Круглова. Посоветуйся с матерью-то!
Что ты все одна вздыхаешь! Я ведь
тебе друг а не враг.
Круглова. Да
что ты, вздурилась,
что ли?
Круглова. А если он
тебя спросит,
ты что скажешь?
Круглова. Думай! Не все
тебе малолетним быть!
Что у
тебя впереди-то?
Ипполит. Конечно, я за собой наблюдаю, сколько есть силы-возможности; а другой, на моем месте, давно бы в слабость ударился и сейчас в число людей, не стоющих внимания, попал. В младенчестве на брань и на волосяную расправу терпимость есть, все это как будто приличное к этому возрасту. А ежели задумываешь об своей солидности и хочешь себя в кругу людей держать на виду, и вдруг
тебя назад осаживают, почитай
что в самую физиономию! Обидно!
Круглова. Понимай,
что хочешь, а слушать
тебя скучно. Пойти работу взять.(Уходит.)
Ахов. Нет,
ты не говори, бывает… за добродетель. Особенно, которые кроткие, покорные, вдруг откуда ни возьмется человек,
чего и на уме не было, об
чем и думать-то не смели.
Ахов. Да
чем вам гордиться-то! Богатый человек, ну, гордись, превозносись собой; а твое дело, Федосевна, только кланяйся. Всем кланяйся и за все кланяйся, что-нибудь и выкланяешь, да и глядеть-то на
тебя всякому приятнее.
Ахов. Ну об
чем же мы с
тобой говорить будем?
Ахов. Вот так, так.
Что мать только
тебе скажет, от самого малого и до самого большого…
Ахов. Да еще как люблю-то!
Ты не гляди,
что я стар! Я ух какой!
Ты меня в скромности видишь, может, так обо мне я думаешь; в нас и другое есть. Как мне вздумается, так себя и поверну; я все могу, могущественный я человек.
Ахов.
Ты слыхала ль,
что есть такие старики-прокураты,
что на молоденьких женятся?
Ахов. Вот
ты, например, бедная, а пожить
тебе хочется; ну, там, как у вас, по-женски? Салоп,
что ли, какой али шляпку, на лошадях на хороших проехать, в коляске в какой модной.
Ахов. Ну, вот то-то же! Я душу-то твою всю насквозь вижу;
что на уме-то у
тебя, все знаю. Вот и думаешь: «выйду я за бедного, всю жизнь буду в забвении жить; молодой да богатый меня не возьмет: дай-ка я послушаю умных людей да выйду за старичка с деньгами». Так ведь
ты рассуждаешь?
Агния. Очень весело. Да и то еще приятно думать,
что вот через год через два муж умрет, не два же века ему жить; останешься
ты молодой вдовой с деньгами на полной свободе,
чего душа хочет.
Ахов. Думала ли
ты, гадала ли,
что я
тебя так полюблю?
Ахов. А ведь другие есть… наказанье! Мать свое, она — свое. Никому смотреть не мило. (Агнии.) Слушай
ты меня! Коли
что тебе мать приказывает, — уж тут перст видимый!
Ахов. Ну, прощайте! (Уходит и возвращается.)
Ты каким это угодникам молилась,
что тебе такое счастье привалило?
Круглова. А есть
что послушать. Дома-то плакать не смела, так в люди плакать ездила. Сберется будто в гости, а сама заедет то к тому, то к другому, поплакать на свободе. Бывало, приедет ко мне, в постель бросится да и заливается часа три, так я ее и не вижу; с тем и уедет, только здравствуй да прощай. Будто за делом приезжала. Да будет
тебе работать-то!
Круглова. Ишь,
что придумал! Нет уж
ты меня не путай!