Неточные совпадения
Отрадина. Если ты спрашиваешь серьезно,
так я тебе отвечу. Ты
не беспокойся: он нужды знать
не будет. Я буду работать день и ночь,
чтобы у него было все, все, что ему нужно. Разве я могу допустить, чтоб он был голоден или
не одет? Нет, у него будут и книжки и игрушки, да, игрушки, дорогие игрушки.
Чтобы все, что у других детей, то и у него. Чем же он хуже? Чем он виноват? Ну, а
не в силах буду работать, захвораю там, что ли… ну что ж, ну, я
не постыжусь для него… я буду просить милостыню. (Плачет.)
Дудукин. Уж это вам как угодно, спорить
не смею. Я человек ограниченный, ни к каким занятиям, даже и хозяйственным, неспособный:
так чтобы уж
не быть совсем без дела, я себе и избрал специальность — услаждать жизнь артистов.
Коринкина. Дурак! Убирайся от меня! Зачем вы ходите ко мне в уборную?
Чтобы глупости говорить.
Так я этого
не желаю. Ведь ты меня злишь, злишь нарочно.
Незнамов. Нет, куда ж вы! Нет, позвольте!
Так нельзя. Надо еще тост предложить. (Громко.) Эй! Дайте вина! Вы уж мне позвольте сказать несколько слов; я вас
не задержу,
не задержу. Мне только бы сказать то, что у меня на душе;
не хочется,
чтобы оно
так оставалось.
Другой род мужчин составляли толстые или такие же, как Чичиков, то есть
не так чтобы слишком толстые, однако ж и не тонкие.
— Оно точно, — сказал мне однажды Голенков, — точно, что Порфирий Петрович
не так чтобы сказать совсем хороший человек, да с ним все-таки, по крайности, дело иметь можно, потому что он резонен и напрямки тебе скажет, коли дело твое сумнительное.
— Большой интерес тебе выходит через дальнюю дорогу, — начала она привычной скороговоркой. — Встреча с бубновой дамой и какой-то приятный разговор в важном доме. Вскорости получишь неожиданное известие от трефового короля. Падают тебе какие-то хлопоты, а потом опять падают какие-то небольшие деньги. Будешь в большой компании, пьян будешь…
Не так чтобы очень сильно, а все-таки выходит тебе выпивка. Жизнь твоя будет долгая. Если в шестьдесят семь лет не умрешь, то…
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то есть
не двести, а четыреста, — я
не хочу воспользоваться вашею ошибкою; —
так, пожалуй, и теперь столько же,
чтобы уже ровно было восемьсот.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то
чтобы за какого-нибудь простого человека, а за
такого, что и на свете еще
не было, что может все сделать, все, все, все!
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность
такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла
такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее.
Не похоже,
не похоже, совершенно
не похоже на то,
чтобы ей было восемнадцать лет. Я
не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что
такое хорошие правила и солидность в поступках.
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем
чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство
такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет,
так вот и тянет! В одном ухе
так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте
не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела
не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует —
чтобы и уши
не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.