Неточные совпадения
Лука стоял, помалчивал,
Боялся, не наклали бы
Товарищи в бока.
Оно быть так и сталося,
Да к счастию крестьянина
Дорога позагнулася —
Лицо попово строгое
Явилось
на бугре…
—
На радости
Спасибо даже барину
Забыл сказать старик,
Зато крестьяне прочие
Так
были разутешены,
Так рады, словно каждого
Он подарил рублем!
В канаве бабы ссорятся,
Одна кричит: «Домой идти
Тошнее, чем
на каторгу!»
Другая: — Врешь, в моем дому
Похуже твоего!
Мне старший зять ребро сломал,
Середний зять клубок украл,
Клубок плевок, да дело в том —
Полтинник
был замотан в
нем,
А младший зять все нож берет,
Того гляди убьет, убьет!..
С
ним случай
был: картиночек
Он сыну накупил,
Развешал
их по стеночкам
И сам не меньше мальчика
Любил
на них глядеть.
Ни дать ни взять юродивый,
Стоит, вздыхает, крестится,
Жаль
было нам глядеть,
Как
он перед старухою,
Перед Ненилой Власьевой,
Вдруг
на колени пал!
Поят народ распущенный,
Зовут
на службы земские,
Сажают, учат грамоте, —
Нужна
ему она!
Что шаг, то натыкалися
Крестьяне
на диковину:
Особая и странная
Работа всюду шла.
Один дворовый мучился
У двери: ручки медные
Отвинчивал; другой
Нес изразцы какие-то.
«Наковырял, Егорушка?» —
Окликнули с пруда.
В саду ребята яблоню
Качали. — Мало, дяденька!
Теперь
они осталися
Уж только наверху,
А
было их до пропасти!
— Не то еще услышите,
Как до утра пробудете:
Отсюда версты три
Есть дьякон… тоже с голосом…
Так вот
они затеяли
По-своему здороваться
На утренней заре.
На башню как подымется
Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли
Жи-вешь, о-тец И-пат?»
Так стекла затрещат!
А тот
ему, оттуда-то:
— Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко!
Жду вод-ку
пить! — «И-ду!..»
«Иду»-то это в воздухе
Час целый откликается…
Такие жеребцы!..
Да тут беда подсунулась:
Абрам Гордеич Ситников,
Господский управляющий,
Стал крепко докучать:
«Ты писаная кралечка,
Ты наливная ягодка…»
— Отстань, бесстыдник! ягодка,
Да бору не того! —
Укланяла золовушку,
Сама нейду
на барщину,
Так в избу прикатит!
В сарае, в риге спрячуся —
Свекровь оттуда вытащит:
«Эй, не шути с огнем!»
— Гони
его, родимая,
По шее! — «А не хочешь ты
Солдаткой
быть?» Я к дедушке:
«Что делать? Научи...
— Не знаю я, Матренушка.
Покамест тягу страшную
Поднять-то поднял
он,
Да в землю сам ушел по грудь
С натуги! По лицу
егоНе слезы — кровь течет!
Не знаю, не придумаю,
Что
будет? Богу ведомо!
А про себя скажу:
Как выли вьюги зимние,
Как ныли кости старые,
Лежал я
на печи;
Полеживал, подумывал:
Куда ты, сила, делася?
На что ты пригодилася? —
Под розгами, под палками
По мелочам ушла!
Вздрогнула я, одумалась.
— Нет, — говорю, — я Демушку
Любила, берегла… —
«А зельем не
поила ты?
А мышьяку не сыпала?»
— Нет! сохрани Господь!.. —
И тут я покорилася,
Я в ноги поклонилася:
—
Будь жалостлив,
будь добр!
Вели без поругания
Честному погребению
Ребеночка предать!
Я мать
ему!.. — Упросишь ли?
В груди у
них нет душеньки,
В глазах у
них нет совести,
На шее — нет креста!
— Нет.
Он в своей каморочке
Шесть дней лежал безвыходно,
Потом ушел в леса,
Так
пел, так плакал дедушка,
Что лес стонал! А осенью
Ушел
на покаяние
В Песочный монастырь.
У батюшки, у матушки
С Филиппом побывала я,
За дело принялась.
Три года, так считаю я,
Неделя за неделею,
Одним порядком шли,
Что год, то дети: некогда
Ни думать, ни печалиться,
Дай Бог с работой справиться
Да лоб перекрестить.
Поешь — когда останется
От старших да от деточек,
Уснешь — когда больна…
А
на четвертый новое
Подкралось горе лютое —
К кому
оно привяжется,
До смерти не избыть!
По осени у старого
Какая-то глубокая
На шее рана сделалась,
Он трудно умирал:
Сто дней не
ел; хирел да сох,
Сам над собой подтрунивал:
— Не правда ли, Матренушка,
На комара корёжского
Костлявый я похож?
«Скажи, служивый, рано ли
Начальник просыпается?»
— Не знаю. Ты иди!
Нам говорить не велено! —
(Дала
ему двугривенный).
На то у губернатора
Особый
есть швейцар. —
«А где
он? как назвать
его?»
— Макаром Федосеичем…
На лестницу поди! —
Пошла, да двери заперты.
Присела я, задумалась,
Уж начало светать.
Пришел фонарщик с лестницей,
Два тусклые фонарика
На площади задул.
Он пил, а баба с вилами,
Задравши кверху голову,
Глядела
на него.
Оно и правда: можно бы!
Морочить полоумного
Нехитрая статья.
Да
быть шутом гороховым,
Признаться, не хотелося.
И так я
на веку,
У притолоки стоючи,
Помялся перед барином
Досыта! «Коли мир
(Сказал я, миру кланяясь)
Дозволит покуражиться
Уволенному барину
В останные часы,
Молчу и я — покорствую,
А только что от должности
Увольте вы меня...
Доволен Клим. Нашел-таки
По нраву должность! Бегает,
Чудит, во все мешается,
Пить даже меньше стал!
Бабенка
есть тут бойкая,
Орефьевна, кума
ему,
Так с ней Климаха барина
Дурачит заодно.
Лафа бабенкам! бегают
На барский двор с полотнами,
С грибами, с земляникою:
Все покупают барыни,
И кормят, и
поят!
С Агапом
пил до вечера,
Обнявшись, до полуночи
Деревней с
ним гулял,
Потом опять с полуночи
Поил его — и пьяного
Привел
на барский двор.
«А вы что ж не танцуете? —
Сказал Последыш барыням
И молодым сынам. —
Танцуйте!» Делать нечего!
Прошлись
они под музыку.
Старик
их осмеял!
Качаясь, как
на палубе
В погоду непокойную,
Представил
он, как тешились
В его-то времена!
«
Спой, Люба!» Не хотелося
Петь белокурой барыне,
Да старый так пристал!
«
Пей, вахлачки, погуливай!»
Не в меру
было весело:
У каждого в груди
Играло чувство новое,
Как будто выносила
ихМогучая волна
Со дна бездонной пропасти
На свет, где нескончаемый
Им уготован пир!
Был господин невысокого рода,
Он деревнишку
на взятки купил,
Жил в ней безвыездно
тридцать три года,
Вольничал, бражничал, горькую
пил,
Жадный, скупой, не дружился
с дворянами,
Только к сестрице езжал
на чаек;
Даже с родными, не только
с крестьянами...
—
А Клим
ему в ответ:
«Вы крепостными не
были,
Была капель великая,
Да не
на вашу плешь!
Глеб —
он жаден
был — соблазняется:
Завещание сожигается!
На десятки лет, до недавних дней
Восемь тысяч душ закрепил злодей,
С родом, с племенем; что народу-то!
Что народу-то! с камнем в воду-то!
Все прощает Бог, а Иудин грех
Не прощается.
Ой мужик! мужик! ты грешнее всех,
И за то тебе вечно маяться!
«Дерзай!» — за
ними слышится
Дьячково слово; сын
егоГригорий, крестник старосты,
Подходит к землякам.
«Хошь водки?» —
Пил достаточно.
Что тут у вас случилося?
Как в воду вы опущены?.. —
«Мы?.. что ты?..» Насторожились,
Влас положил
на крестника
Широкую ладонь.
— По-нашему ли, Климушка?
А Глеб-то?.. —
Потолковано
Немало: в рот положено,
Что не
они ответчики
За Глеба окаянного,
Всему виною: крепь!
— Змея родит змеенышей.
А крепь — грехи помещика,
Грех Якова несчастного,
Грех Глеба родила!
Нет крепи — нет помещика,
До петли доводящего
Усердного раба,
Нет крепи — нет дворового,
Самоубийством мстящего
Злодею своему,
Нет крепи — Глеба нового
Не
будет на Руси!
— Коли всем миром велено:
«Бей!» — стало,
есть за что! —
Прикрикнул Влас
на странников. —
Не ветрогоны тисковцы,
Давно ли там десятого
Пороли?.. Не до шуток
им.
Гнусь-человек! — Не бить
его,
Так уж кого и бить?
Не нам одним наказано:
От Тискова по Волге-то
Тут деревень четырнадцать, —
Чай, через все четырнадцать
Прогнали, как сквозь строй...
Спустили с возу дедушку.
Солдат
был хрупок
на ноги,
Высок и тощ до крайности;
На нем сюртук с медалями
Висел, как
на шесте.
Нельзя сказать, чтоб доброе
Лицо имел, особенно
Когда сводило старого —
Черт чертом! Рот ощерится.
Глаза — что угольки!
Он сам
был вечно голоден,
Весь тратился
на поиски,
Где
выпить, где
поесть.
Нет хлеба — у кого-нибудь
Попросит, а за соль
Дать надо деньги чистые,
А
их по всей вахлачине,
Сгоняемой
на барщину,
По году гроша не
было!
И ангел милосердия
Недаром песнь призывную
Поет — ей внемлют чистые, —
Немало Русь уж выслала
Сынов своих, отмеченных
Печатью дара Божьего,
На честные пути,
Немало
их оплакала
(Увы! Звездой падучею
Проносятся
они!).
Как ни темна вахлачина,
Как ни забита барщиной
И рабством — и она,
Благословясь, поставила
В Григорье Добросклонове
Такого посланца…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет
он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая
на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий. Знаете ли, что
он женится
на моей дочери, что я сам
буду вельможа, что я в самую Сибирь законопачу?
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или
на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б
их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть
на них? не нужно тебе глядеть
на них. Тебе
есть примеры другие — перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Чудно все завелось теперь
на свете: хоть бы народ-то уж
был видный, а то худенький, тоненький — как
его узнаешь, кто
он?