Неточные совпадения
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все
было прилично: колпаки
были бы чистые, и больные не походили бы
на кузнецов, как обыкновенно
они ходят по-домашнему.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или
на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б
их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Конечно, если
он ученику сделает такую рожу, то
оно еще ничего: может
быть,
оно там и нужно так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если
он сделает это посетителю, — это может
быть очень худо: господин ревизор или другой кто может принять это
на свой счет.
Лука Лукич. Что ж мне, право, с
ним делать? Я уж несколько раз
ему говорил. Вот еще
на днях, когда зашел
было в класс наш предводитель,
он скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Я даже думаю (берет
его под руку и отводит в сторону),я даже думаю, не
было ли
на меня какого-нибудь доноса.
Аммос Федорович. А я
на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так
он жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу
на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Право,
на деревне лучше:
оно хоть нет публичности, да и заботности меньше; возьмешь себе бабу, да и лежи весь век
на полатях да
ешь пироги.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что
он такое и в какой мере нужно
его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Анна Андреевна. Что тут пишет
он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая
на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий. И не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что
он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не
быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что
на сердце, то и
на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт
его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Чудно все завелось теперь
на свете: хоть бы народ-то уж
был видный, а то худенький, тоненький — как
его узнаешь, кто
он?
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку
выпить лишний стаканчик, —
оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков
на чай.
Городничий. Да постойте, дайте мне!.. (К Осипу.)А что, друг, скажи, пожалуйста:
на что больше барин твой обращает внимание, то
есть что
ему в дороге больше нравится?
Осип. Да, хорошее. Вот уж
на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне
было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с
ним! я человек простой».
Если бы, то
есть, чем-нибудь не уважили
его, а то мы уж порядок всегда исполняем: что следует
на платья супружнице
его и дочке — мы против этого не стоим.
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда
его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не
будет есть, а
он целую горсть туда запустит. Именины
его бывают
на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет,
ему еще подавай: говорит, и
на Онуфрия
его именины. Что делать? и
на Онуфрия несешь.
Слесарша. Милости прошу:
на городничего челом бью! Пошли
ему бог всякое зло! Чтоб ни детям
его, ни
ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам
его ни в чем никакого прибытку не
было!
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть
на них? не нужно тебе глядеть
на них. Тебе
есть примеры другие — перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева
на двадцать тысяч, тогда как
его и
на сто рублей не
было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это
на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
Городничий. Знаете ли, что
он женится
на моей дочери, что я сам
буду вельможа, что я в самую Сибирь законопачу?
Неточные совпадения
Лука стоял, помалчивал, // Боялся, не наклали бы // Товарищи в бока. //
Оно быть так и сталося, // Да к счастию крестьянина // Дорога позагнулася — // Лицо попово строгое // Явилось
на бугре…
Поят народ распущенный, // Зовут
на службы земские, // Сажают, учат грамоте, — // Нужна
ему она!
Глеб —
он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! //
На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
— Нет.
Он в своей каморочке // Шесть дней лежал безвыходно, // Потом ушел в леса, // Так
пел, так плакал дедушка, // Что лес стонал! А осенью // Ушел
на покаяние // В Песочный монастырь.
Да тут беда подсунулась: // Абрам Гордеич Ситников, // Господский управляющий, // Стал крепко докучать: // «Ты писаная кралечка, // Ты наливная ягодка…» // — Отстань, бесстыдник! ягодка, // Да бору не того! — // Укланяла золовушку, // Сама нейду
на барщину, // Так в избу прикатит! // В сарае, в риге спрячуся — // Свекровь оттуда вытащит: // «Эй, не шути с огнем!» // — Гони
его, родимая, // По шее! — «А не хочешь ты // Солдаткой
быть?» Я к дедушке: // «Что делать? Научи!»