Убедила Оленушка бездомную «сиротку-сестрицу» жить у нее, всяким довольством ее окружила, жениха обещалась сыскать. Безродная Дарья Сергевна перешла жить к «сестрице», но с уговором — не поминали б ей никогда про брачное дело. «Остаток дней положу на молитвы», — сказала она, надела
черный сарафан, покрылась черным платом и в тесной, уютной горенке повела жизнь «христовой невесты».
Вдруг тихо-тихонько растворилась дверь, и в горницу смиренно, степенно вошла маленькая, тщедушная, не очень еще старая женщина в
черном сарафане с черным платком в роспуск. По одеже знать, что христова невеста. Положив уставной поклон перед иконами, низко-пренизко поклонилась она Дарье Сергевне и так промолвила...
— Сначала у покойницы Аленушки жила, а потом, как она покончилась, надела на себя я
черный сарафан, покрылась черным платком вроспуск и жила в уютной горенке большого, только что построенного дома Марка Данилыча.
Неточные совпадения
Все было ей ново: и невиданная за Волгой
черная, как уголь, земля, и красные либо полосатые поневы вместо темно-синих заволжских
сарафанов, и голое безлесье, что, куда ни посмотри, ни кустика, ни прутика нет.
Вдруг тихими, неслышными шагами вошла Анисья Терентьевна Красноглазиха, в обычном темно-синем
сарафане, в
черной душегрейке, повязанная по голове белым платком в знак похоронной печали, и с толстой книгой под мышкой. Помолилась она перед стоявшею в головах покойника иконой, поклонилась в землю Марку Данилычу, потом отвесила низкий поклон Патапу Максимычу.
И вдруг видит: из-за угла выходят на улицу две женщины, обе в
черных сарафанах, обе крыты большими черными платками в роспуск… «Батюшки светы! Мать Манефа с Аркадией».
И принимается девка за «душеспа́сенье»: в скит пойдет, либо выпросит у отца кельенку поставить на задворице, и в ней, надев
черный сарафан и покрыв черным платком голову, в знак отреченья от мира, станет за псалтырь заказные сорокоусты читать да деревенских мальчишек грамоте обучать, — тем и кормится.
Неточные совпадения
Таисья выбежала провожать ее за ворота в одном
сарафане и стояла все время, пока сани спускались к реке, объехали караванную контору и по льду мелькнули
черною точкой на ту сторону, где уползала в лес змеей лесная глухая дорожка.
На улицах и у ворот почти исключительно встречаются одни женщины, в неизменных темно-синих
сарафанах, с пуговицами, идущими до низу, и с
черными миткалевыми платками на головах, закалывающимися у самого подбородка, вследствие чего лицо представляется как бы вставленным в
черную рамку.
На этот крик выбежала баба высокая и плотная, в синем
сарафане, подвязанная
черным платком. Это была сама хозяйка дома, которая вмиг поняла, в чем дело.
Стучали в ворота, Матвей слышал стук, но не отпирал и никого не позвал. Выскочил из амбара весёлый Михайло и, словно козёл, прыгая по лужам, впустил во двор маленького,
чёрного попа и высокого, рыжего дьячка; поп, подбирая рясу, как баба
сарафан, громко ворчал:
По сцене важно разгуливал, нося на левой руке бороду, волшебник Черномор. Его изображал тринадцатилетний горбатый мальчик, сын сапожника-пьяницы. На кресле сидела симпатичная молодая блондинка в шелковом
сарафане с открытыми руками и стучала от холода зубами. Около нее стояла сухощавая, в коричневом платье, повязанная
черным платком старуха, заметно под хмельком, и что-то доказывала молодой жестами.