Промеж всех церквей один
храм стоит, в тыим храме златкован престол стоит, престол стоит всему миру красота, престол християнским душам радование, престол — злым жидовем сухота. Столбы у престола высокие кованые, изумрудами, яхонтами изукрашенные… на престоле сам спас Христос истинный сидит.
— Девок-то! — укоризненно говорил Игнат. — Мне сына надо! Понимаешь ты? Сына, наследника! Кому я после смерти капитал сдам? Кто грех мой замолит? В монастырь, что ль, все отдать? Дадено им, — будет уж! Тебе оставить? Молельщица ты, — ты, и во
храме стоя, о кулебяках думаешь. А помру я — опять замуж выйдешь, попадут тогда мои деньги какому-нибудь дураку, — али я для этого работаю? Эх ты…
Неточные совпадения
Притом же у нас
храм Божий — грех сказать, что такое: вот сколько лет уже, как, по милости Божией,
стоит Сечь, а до сих пор не то уже чтобы снаружи церковь, но даже образа без всякого убранства.
В общем Самгину нравилось ездить по капризно изогнутым дорогам, по берегам ленивых рек и перелесками. Мутно-голубые дали, синеватая мгла лесов, игра ветра колосьями хлеба, пение жаворонков, хмельные запахи — все это, вторгаясь в душу, умиротворяло ее. Картинно
стояли на холмах среди полей барские усадьбы, кресты сельских
храмов лучисто сияли над землею, и Самгин думал:
Татьяна Борисовна целовала племянника в лоб и распутывала узелок: свиток раскрывался и представлял любопытному взору зрителя круглый, бойко оттушеванный
храм с колоннами и алтарем посередине; на алтаре пылало сердце и лежал венок, а вверху, на извилистой бандероле, четкими буквами
стояло: «Тетушке и благодетельнице Татьяне Борисовне Богдановой от почтительного и любящего племянника, в знак глубочайшей привязанности».
Тысячи статуй в этих
храмах и повсюду в городе, — статуи, из которых одной было бы довольно, чтобы сделать музей, где
стояла бы она, первым музеем целого мира.
На этом гробе, на этом кладбище разбрасывался во все стороны равноконечный греческий крест второго
храма —
храма распростертых рук, жизни, страданий, труда. Колоннада, ведущая к нему, была украшена статуями ветхозаветных лиц. При входе
стояли пророки. Они
стояли вне
храма, указывая путь, по которому им идти не пришлось. Внутри этого
храма были вся евангельская история и история апостольских деяний.