И с того часа он ровно переродился, стало у него на душе легко и радостно. Тут впервые понял он, что значат слова любимого ученика Христова: «Бог любы есть». «Вот она где истина-то, — подумал Герасим, — вот она где правая-то вера, а в странстве да в отреченье от людей и от мира навряд ли есть спасенье… Вздор один, ложь. А кто
отец лжи?.. Дьявол. Он это все выдумал ради обольщенья людей… А они сдуру-то верят ему, врагу Божию!..»
Но за г-на Овосаву можно было поручиться, что в нем в эту минуту сидел сам
отец лжи, дьявол, к которому он нас, конечно, и посылал мысленно.
Ты — сын достойнейшей родительницы, которая вскормила и воспитала тебя, отнюдь не думая, что у почтеннейшей груди ее вскармливается и воспитывается младенец, которому суждено сделаться ближайшим советником
отца лжи!
Неточные совпадения
Ну-с, вот я и отправился к «
отцам», — так заключил Базаров, — и на дороге завернул сюда… чтобы все это передать, сказал бы я, если б я не почитал бесполезную
ложь — глупостью.
В Великой французской революции и во всех освободительных революциях была несомненная правда, восстание против несомненной
лжи, освобождение от первоначального рабства, но было и новое зло, обоготворение человеческой стихии, поклонение новому земному богу вместо
Отца Небесного, с которым соединил нас Христос.
Лена беспомощно откинулась на подушку. Она была глубоко оскорблена и обижена, и ей хотелось плакать. Она еще не сознавала ясно, что у нее так болит и какие опустошения произошли в стройном мире ее фантазий. Ей казалось только, что она оскорблена за
отца, за дядю, за фамильярность, с какой ямщик отзывался о спящем, наконец за ту возмутительную
ложь, на которой она его поймала…
— Я, — говорил Бенни, — услыхал от этих детей
ложь, хвастовство и льстивость, которых я никогда не слыхал в доме
отца моего, где никто никогда не лгал и не лукавил. Притом у них бывали часто такие бесстыдные разговоры, что это мне было противно. А более же всего я решительно не мог выносить высокомерного и презрительного отношения этих мальчиков к простолюдинам и особенно к их собственным слугам, с которыми у нас в доме всегда было принято обращение самое мягкое.
Эта явная
ложь до того не понравилась
отцу, что он впоследствии не иначе говорил о Введенском, как называя его «соловьем-разбойником» <….>