Не то случилось, когда нежданно-негаданно явилась Марья Ивановна.
Ни на шаг Дуня не отходит от нее, не может наслушаться речей ее и до того вдруг повеселела, что даже стала шутить с отцом и смеяться с Дарьей Сергевной.
Неточные совпадения
Расходилась толпа, что волна. Нет уйму.
Ни брань,
ни угрозы,
ни уговоры Смолокурова не в силах остановить расходившегося волненья. Но не сробел,
шагом не попятился назад Марко Данилыч. Скрестив руки
на груди, гневен и грозен стоял он недвижно перед толпою.
Татьяна Андревна тому не препятствовала, но, когда приходил учитель,
на шаг не отходила от дочерей и
ни единого слова учителя мимо ушей не пропускала.
Не слушал Никита Федорыч
ни речей Корнея,
ни бурлацкого хохота, раздавшегося
на его слова, быстрыми
шагами удалился он от пристани. А сердце так и кипит от гнева и досады… Очень хотелось ему расправиться с нахалом.
Но и там — только что завернул за угол и чинным, степенным
шагом пошел вдоль сундучного ряда, отколь
ни возьмись нищие бабенки, с хныканьем, с причитаньями стали приставать к нему, прося
на погорелое место.
— Грустит все, о чем-то тоскует, слова от нее не добьешься, — молвил Марко Данилыч. — Сама из дому
ни шагу и совсем запустила себя. Мало ли каких у нее напасено нарядов — и поглядеть
на них не хочет… И рукоделья покинула, а прежде какая была рукодельница!.. Только одни книжки читает, только над ними сидит.
— Каждая по-своему распорядилась, — отвечал Патап Максимыч. — Сестрица моя любезная три дома в городу-то построила,
ни одного не трогает,
ни ломать,
ни продавать не хочет. Ловкая старица. Много такого знает, чего никто не знает. Из Питера да из Москвы в месяц раза по два к ней письма приходят. Есть у нее что-нибудь
на уме, коли не продает строенья. А покупатели есть, выгодные цены дают, а она и слышать не хочет. Что-нибудь смекает. Она ведь лишнего
шага не ступит, лишнего слова не скажет. Хитрая!
Работники всегда бывают чутки к хозяйским делам, давно они уже заметили, что Патап Максимыч зятя в грош не ставит,
на каждом
шагу глумится над ним и считает
ни на что не годным.
Они всполошились, побросали ломы и хотели было бежать, но работников Патапа Максимыча набиралось
на улице больше и больше, и, кроме ставших у каждого двора, их пришло еще по двое и по трое со двора, они стали в каждом проулке между крестьянскими усадьбами, да, кроме того,
на чапуринский двор пришло немало батраков, а оттуда
на усад, стали по его окраине, а сами вперед
ни шагу.
Ничего не стало видно в пяти
шагах, дорогу замело, а
на беду, ехали чащей,
ни деревца,
ни кустика, и все, что было
на виду, сплошь теперь покрыто было снегом.
— Нет! — говорил он на следующий день Аркадию, — уеду отсюда завтра. Скучно; работать хочется, а здесь нельзя. Отправлюсь опять к вам в деревню; я же там все свои препараты оставил. У вас, по крайней мере, запереться можно. А то здесь отец мне твердит: «Мой кабинет к твоим услугам — никто тебе мешать не будет»; а сам от меня
ни на шаг. Да и совестно как-то от него запираться. Ну и мать тоже. Я слышу, как она вздыхает за стеной, а выйдешь к ней — и сказать ей нечего.
Красавина. Уж это не твое дело. Будут. Только уж ты из-под моей власти
ни на шаг. Что прикажу, то и делай! Как только хозяйка выдет, говори, что влюблен. (Показывая на забор.) Там тебе нечего взять, я ведь знаю; а здесь дело-то скорей выгорит, да и денег-то впятеро против тех.
Но дни шли за днями, годы сменялись годами, пушок обратился в жесткую бороду, лучи глаз сменились двумя тусклыми точками, талия округлилась, волосы стали немилосердно лезть, стукнуло тридцать лет, а он
ни на шаг не подвинулся ни на каком поприще и все еще стоял у порога своей арены, там же, где был десять лет назад.
Неточные совпадения
Он решился. Река не захотела уйти от него — он уйдет от нее. Место,
на котором стоял старый Глупов, опостылело ему. Там не повинуются стихии, там овраги и буераки
на каждом
шагу преграждают стремительный бег; там воочию совершаются волшебства, о которых не говорится
ни в регламентах,
ни в сепаратных предписаниях начальства. Надо бежать!
Скорым
шагом удалялся он прочь от города, а за ним, понурив головы и едва поспевая, следовали обыватели. Наконец к вечеру он пришел. Перед глазами его расстилалась совершенно ровная низина,
на поверхности которой не замечалось
ни одного бугорка,
ни одной впадины. Куда
ни обрати взоры — везде гладь, везде ровная скатерть, по которой можно шагать до бесконечности. Это был тоже бред, но бред точь-в-точь совпадавший с тем бредом, который гнездился в его голове…
Разговор о лошадях занимал его, но
ни на минуту он не забывал Анны, невольно прислушивался к звукам
шагов по коридору и поглядывал
на часы
на камине.
И Корсунский завальсировал, умеряя
шаг, прямо
на толпу в левом углу залы, приговаривая: «pardon, mesdames, pardon, pardon, mesdames» и, лавируя между морем кружев, тюля и лент и не зацепив
ни за перышко, повернул круто свою даму, так что открылись ее тонкие ножки в ажурных чулках, а шлейф разнесло опахалом и закрыло им колени Кривину.
Как
ни часто и много слышали оба о примете, что кто первый ступит
на ковер, тот будет главой в семье,
ни Левин,
ни Кити не могли об этом вспомнить, когда они сделали эти несколько
шагов.