Неточные совпадения
Невзлюбила она Анисью Терентьевну и,
была б ее воля, не пустила б ее на глаза к себе; но Марко Данилыч Красноглазиху жаловал, да и нельзя
было идти наперекор обычаям, а по ним в маленьких городках Анисьи Терентьевны необходимы в дому, как сметана ко щам, как масло к
каше, — радушно принимаются такие всюду и, ежели хозяева люди достаточные да тороватые, гостят у них подолгу.
А на третьей гусянке неистовый вопль слышится: «Батюшки,
буду глядеть!.. отцы родные,
буду доваривать! батюшки бурлаченьки, помилуйте!.. родимые, помилуйте!» То бурлацкая артель самосудом расправляется с излюбленным кашеваром за то, что подал на ужин не проваренную как следует пшенную
кашу…
Хорошо поужинали, нá руку
было рабочим, что вдвое супротив обычного
ели, щи-то заварены и
каша засыпана
были еще до того, как слепые сбежали.
— Свое-то свое, да ведь не с
кашей его
есть, — молвил Марко Данилыч.
— Что ж, вы нам
кашу варить
будете? — шутливо спросил у него Марко Данилыч.
Обнесут рассевшийся народ чаркой другой и ломтями хлеба, испеченного из новой ржи, потом подадут солонины с квасом, с творогом и
кашу с маслом, а перед каждым кушаньем браги да пива
пей сколько хочешь.
Каждый день угощала она новых соседей,
поила миршенцев чаем с кренделями, потчевала их медом, пирогами с
кашей, щедро оделяла детей лакомствами, а баб и девок дарила платками да ситцем на сарафаны; но вином никого не потчевала.
Пошла Никитишна вкруг стола, обносила гостей
кашею, только не пшенною, а пшена сорочинского, не с перцем, не с солью, а с сахаром, вареньем, со сливками. И гости бабку-повитуху обдаривали, на поднос ей клали сколько кто произволил. А Патап Максимыч на поднос положил пакетец; что в нем
было, никто не знал, а когда после обеда Никитишна вскрыла его, нашла пятьсот рублей. А на пакетце рукой Патапа Максимыча написано
было: «Бабке на масло».
Съели
кашу и, не выходя из-за стола, за попойку принялись. Женщины пошли в задние горницы, а мужчины расселись вокруг самовара пунши распивать.
Пили за все и про все, чтобы умником рос Захарушка, чтобы дал ему здоровья Господь, продлил бы ему веку на сто годов, чтоб во всю жизнь
было у него столько добра в дому́, сколько в Москве на торгу́,
был бы на ногу лего́к да ходо́к, чтобы всякая работа спорилась у него в руках.
Подали чай, любимую Денисовым молочную
кашу из сорочинского пшена, рыбы, пирожков, варенья, разных плодов и ягод. В его комнату никто не смел войти. Из рук Варвары Петровны и Марьи Ивановны Николай Александрыч за дверьми сам принимал и чай, и кушанья, но Егор Сергеич отказался от угощенья,
пил только чай да съел небольшую грушу, и ту не всю.
Там на столах стояли: уха из только что наловленных окуней, пирог с малосольною осетриной,
каша с молоком, оладьи, а на другом столике
были поставлены: водка, виноградное вино, а к ним копченые рознежские стерляди и другая рыба, икра, соленые рыжики и грузди, маринованные грибы и другие снеди.
Петербургский гость остался ночевать у Тарасия, так как время
было уже позднее. На ужин явились все те же закуски, какие
были поданы к обеду. Уха сварена
была из наловленных послушниками окуней, и явился к столу поданный ими жареный судак и другие давешние кушанья, кроме
каши, замененной малиной со сливками.
Скинув половик и пальто, я уселся. Аромат райский ощущался от пара грибных щей. Едим молча. Еще подлили. Тепло. Приветливо потрескивает, слегка дымя, лучина в светце, падая мелкими головешками в лохань с водой. Тараканы желтые домовито ползают по Илье Муромцу и генералу Бакланову… Тепло им, как и мне. Хозяйка то и дело вставляет в железо высокого светца новую лучину…
Ели кашу с зеленым льняным маслом. Кошка вскочила на лавку и начала тереться о стенку.
Все ели из котла, Пантелей же сидел в стороне особняком и
ел кашу из деревянной чашечки. Ложка у него была не такая, как у всех, а кипарисовая и с крестиком, Егорушка, глядя на него, вспомнил о лампадном стаканчике и спросил тихо у Степки:
Неточные совпадения
Осип. Давай их, щи,
кашу и пироги! Ничего, всё
будем есть. Ну, понесем чемодан! Что, там другой выход
есть?
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле
кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то
есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали:
было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Не вопрос о порядке сотворения мира тут важен, а то, что вместе с этим вопросом могло вторгнуться в жизнь какое-то совсем новое начало, которое, наверное, должно
было испортить всю
кашу.
Им неизвестна еще
была истина, что человек не одной
кашей живет, и поэтому они думали, что если желудки их полны, то это значит, что и сами они вполне благополучны.
— Что хошь с нами делай! — говорили одни, — хошь — на куски режь; хошь — с
кашей ешь, а мы не согласны!